Честно говоря, меня шокировал проект Миты. До этого разговора она мне казалась избалованной девочкой, развлекающей себя учёбой в институте и отмыванием русских путешественников. Что ж… если и есть в ней доля избалованности, то это, возможно, неизбежная плата за то, чтобы быть дочерью нефтяного магната. Раньше я была просто благодарна ей за доброту, а теперь – прониклась искренним уважением. Успехов тебе, Мита! Пусть все твои мечты станут реальностью!
Мы прогостили у Миты четыре дня, по истечении которых она отвезла нас на трассу. Прощание было тёплым и, как обычно, долгим. Мита сказала, что была счастлива познакомиться с нами, и она искренне восхищена нашим мужеством. А я ответила, что мы нисколько не достойны восхищения, что мы просто бродяги, собирающие себя по кусочкам в этом мире. А вот она, человек, который своей добротой меняет мир к лучшему, истинно, достойна восхищения. И петушка и кукух, здесь совсем ни при чём. Обняв нас по образцу классических голливудских прощаний, Мита поехала домой, а мы пошли на восток. Через три дня мы добрались до подножия вулкана Мерапи, значащегося вторым и последним в списке интересных нам достопримечательностей, который мы составили в музее Джакарты.
Мерапи был бесплатным вулканом, на его вершину вела тоненькая тропинка, на которой мы снова встретили несколько групп МАПАЛА, и, слава местным духам, не увидели ни одного праздного туриста или торговца. Подъём занял всего около четырёх часов. Отыскав на склоне, в нескольких сотнях метров от кратера, ровную площадку, мы разбили лагерь. Сам кратер Мерапи меня не интересовал. Со склона открывался восхитительный вид на толстый слой облаков под ногами, из которого то здесь, то там выглядывали вершины гор и других вулканов. Мне этого было более чем достаточно. Дима же, закутавшись во всю свою одежду (на вершине было довольно холодно), отправился изучать кратер. Вернулся через час – замёрзший и голодный, едва не задохнувшийся от вулканических газов. Вот такие они, мальчишки – только что его лихорадило, три дня пластом пролежал у Миты, а теперь его снова тянет на приключения. Всё-таки, путешествия, видимо, удел мужчин. Мита откормила меня в кафе и ресторанах, так что сил у меня, по идее, должно было быть больше, чем у Димы, но мне не хотелось больше никуда идти. Хотелось начать что-то делать. Создавать что-то прекрасное, точнее – выразить то прекрасное, что я чувствую, и привнести это в материальный мир. А для этого мне было нужно место. Одно, постоянное место. Я сказала об этом Диме.
– Почему ты считаешь, что для этого тебе нужно постоянное место? – спросил он.
– Творчество привязывает к мастерской. Моё творчество требует оседлости.
– Творчество нельзя привязывать. Научись творить в пути. Иначе – чем будут наши устремления отличаться от устремлений людей, живущих в рабстве стереотипов? Только тем, что они мечтают о квартире и машине, а мы – о доме и саде?
– Но я хочу создать что-то материальное. Для того самого человечества, которое не верит в сказки. Пусть люди увидят, что есть другой путь. Построим не просто дом, а прекрасный саманный дом в лесу. Для этого необходимо жить где-то.
– Так много людей сейчас живёт «где-то». Скажи, почему они не создают ничего прекрасного, если у них есть то самое «постоянное место»?
Они просто не знают о том, что они могут творить красоту. Их научили, что строить можно только из кирпича и бетона, вот они и клепают одну бетонную коробку за другой. Их приучили одеваться в то, что продаётся в магазинах, вот они и одеваются…
– Кто их приучил? Они сами сделали этот выбор – не думать своей головой, а делать то, что им скажут. Принято у них так – рождение, школа, институт, свадьба, работа, пенсия, похороны. Всё. Не нужен никому из них саманный дом в лесу.
– Дом нужен мне, а им нужна красота. Помнишь, Эча говорил, что людям нужно позволить самостоятельно делать выводы. Когда они увидят этот дом, они сделают выводы.
– Ну, тогда давай вокруг саманного дома мы посадим прекрасный сад. Против такого, точно никто не устоит, – Дима улыбнулся, и обнял меня. – Но, на данный момент, чтобы строить прекрасное, тебе не нужно место. Рисуй наш дом в мечтах. Продумывай каждую деталь, и ты построишь его. Это как с материализацией жареной картошки с грибами – стоит по-настоящему её захотеть, представить, как следует, и она не заставит себя ждать.
Ночь над облаками (на высоте около 2900м над уровнем моря) была очень холодной. Стуча зубами, утром мы выбрались из палатки, чтобы заварить горячего чая. Пока я занималась костром, Дима окоченевшими пальцами развернул карту Явы, подаренную студентами Мучсина, и положил на неё компас. Оказалось, что дольмен, поисками которого мы собирались вскоре заняться, находился совсем рядом, и единственным препятствием на пути к нему был крупный город Суракарта. Допив чай, мы сложили палатку и отправились вниз.
За день нам не удалось миновать Суракарту. Уже после заката, мы увидели возле дороги широкие ворота, над которыми большими буквами было написано много индонезийских слов, включая «UNIVERSITAS». Значит, университет… А что есть при каждом университете? Правильно, офис МАПАЛА. Эча говорил, что МАПАЛА – как одна семья, и они всегда принимают, как родных, всех «своих» людей. Спросив у охранника дорогу, мы без труда отыскали офис, в котором сидели за одним компьютером двое парней и девушка.
– Здравствуйте, мы путешественники из России, странствуем по свету без денег. Сегодня мы не успели выйти из города, и нам негде переночевать. Мы уже ночевали в офисах МАПАЛА в других городах, поэтому и зашли к вам, увидев с дороги вывеску университета. Нам ничего не нужно для ночлега, кроме двух квадратных метров пола. С рассветом мы уйдём. Но если вы сами не собираетесь здесь ночевать, мы, конечно, пойдём дальше.
– Что вы! Проходите, пожалуйста, присаживайтесь на матрасы, – ответила нам девушка, вставая со своего места. – Меня зовут Муни́к.
– А меня Джон, – представился один из парней. – Вы голодны? Я могу сходить за ужином, если хотите.
– Нет, благодарим, мы не хотим отвлекать вас. Просто посидим в углу. Спасибо.
Я подумала: «Ну вот, опять людей потревожили, опять о чём-то просим, и нам не отказывают. Они заслуживают большего, чем просто общение со мной. Не настолько я интересна, насколько они добры».
В этом месте придётся пояснить причину столь неожиданно обострившейся скромности. В годы учёбы я часто побеждала в различных олимпиадах и соревнованиях, из-за чего считала себя чрезвычайно сильной и умной. Красный диплом инженера-кораблестроителя и недописанная диссертация по гидродинамике усугубили ситуацию. Гордыню легко раскормить подобными вещами, но реальные испытания быстро ставят всё на свои места. Меньше чем за месяц странствий я поняла, что я не сильная, чуть позже – что не умная, ещё позже – что не мудрая. И так далее. Каждое новое «приключение» открывало новую грань меня. Я считала себя закалённой, так как пару раз в 30-и градусный мороз облилась на улице холодной водой. Однако тем утром на Мерапи я сильно замёрзла, и это стало последней каплей. Я увидела глубину своего самообмана. Моя завышенная самооценка рухнула с собственной вершины, и, похоже, вдавилась в пол, опустившись значительно ниже плинтуса.
Мы сели на матрас, лежащий в углу комнаты, и притихли. Муник с Джоном, посовещавшись, оставили нас на попечение своего молчаливого товарища, оставшегося у компьютера, а сами куда-то ушли, пообещав вскоре вернуться. Вернулись они с большой коробкой жареников. Это мы так прозвали жареные в кляре бананы, картошку, кассаву и другие фрукты-овощи, продаваемые на каждом углу на Яве. Ужинали мы впятером, и во время трапезы ребята задавали нам классические вопросы о нашем путешествии. Лишь один вопрос меня порадовал тем, что его, прежде, никто не задавал:
– А зачем вы хотите найти именно тот дольмен? – спросила Муник.
– Может, это он хочет нас найти? И это он заставил нас проделать такой долгий путь, только для того, чтобы о нём узнали люди.
– Здесь, на Яве, люди верят в духов. В том числе, в духов дольменов. И то, что вы так ответили, означает, что и вы верите в духов. Я помогу вам найти ваш дольмен, – сказал Джон.
– И я, – добавила Муник. – Завтра я позвоню своей подруге, она археолог, преподаёт в Джокьякарте, возможно, у неё есть какая-нибудь информация о вашем дольмене.
На следующий день, Джон и Муник уговорили нас остаться в их офисе ещё на сутки – им нужно время, чтобы собрать информацию. Но о дольмене из песчаника, на Яве никто никогда не слышал. Джон достал для нас фотографии дольмена, находящегося на склоне ближайшей горы. Он был сложен из каменных кирпичей, и совсем не походил на наш дольмен. Значит, проводник-индонезиец, встреченный нами в Куала-Лумпуре, ошибся. Но, возможно, наш дольмен находится в другом месте? Подруга Муник пригласила нас в библиотеку её университета, где были собраны фотографии всех найденных на острове дольменов – возможно, мы узнаем его.
Ребята отвезли нас на поезде в Джокьякарту, где, в специальной библиотеке кафедры археологии, подруга Муник, сообщила нам следующее:
– Тема моей дипломной работы была, как раз, «дольмены острова Ява». Я объездила большую часть мегалитов острова, и могу с уверенностью сказать, что на Яве нет дольменов из песчаника. Климат у нас такой – песчаник бы размыло за тысячи лет. Даже если когда-то ваш дольмен существовал, то сейчас от него осталась лишь горстка песка. Все мегалиты Явы сделаны из вулканических пород. Вот наш альбом с фотографиями дольменов и менгиров. Полистайте, возможно, вы найдёте то, что ищите, тогда я вам точно скажу, как добраться до этого места.
Мы пролистали весь альбом. Безуспешно. Ничего, похожего на дольмены Краснодарского края, там не было. Да, мегалиты с пустотами внутри, да, большинство – с круглыми отверстиями, такого же примерно диаметра, как и у наших дольменов, но совершенно других форм. Некоторые были разрушены до основания, но ни одной прямоугольной плиты, как у наших дольменов, мы не увидели. Что ж, видимо, тот гид соврал. Жаль, что Муник и Джон на нас столько времени потратили. Ладно, отправимся к местным дольменам, отдадим им дань уважения. Посмотрим, как за ними ухаживают местные жители… Начнём вот с этого симпатичного дольмена.
– Где он находится?
– Возле Бондовосо, там много дольменов. Расспросите местных жителей, они покажут вам дорогу.
– Спасибо. Можно задать Вам, как археологу, последний вопрос?
– Конечно.
– Что такое дольмен?
– Это древняя гробница. В них до сих пор находят останки людей.
– А теперь последний вопрос к Вам, как к человеку: что такое, по вашему личному мнению, дольмен?
Девушка, явно, растерялась. Подумав, она ответила:
– Ну, вообще-то я согласна с официальной версией. Я и сама скелеты людей раскапывала в дольменах. Там и подношения были для умерших – глиняные бусы, горшки. Да, я думаю, что дольмены – это гробницы.
– Спасибо Вам большое. Вы очень помогли нам. Будьте счастливы.
– Удачи вам!
Вместе с Джоном и Муник, мы вышли из университета. Ребятам нужно было ехать домой, в Суракарту, и они предлагали нам ехать с ними на поезде, но мы не могли больше позволить студентам тратить на нас деньги. Нам жаль, что они на свои-то билеты деньги тратят. Мы уж как-нибудь доберёмся. И вот, очередное прощание…
Снова мы на трассе вдвоём. Или нет? Сколько людей идёт, незримо, вместе с нами, сколько пар невидимых ног отмеряют каждый километр пыльных дорог? Эча, Мита, Муник и Джон, Черри и Аом, Вачара Вачаробл, Срай, наши друзья, оставшиеся в России… почему мы чувствуем ваше присутствие? Потому что вы с нами. Где бы мы ни были. Спасибо вам за это. Спасибо за то, что живёте в моём сердце. Будьте счастливы.
|
