Тайланд. (часть 2)
Далее… далее
нас ждал национальный парк, о существовании которого стало известно
после изучения имеющейся у нас карты. Чесно говоря, я скептически
относился ко всякого рода достопримечательностям, обозначенным на
карте. Как правило это часто посещаемые отдыхающими места, огороженные
забором, на входе взымается плата, а смотреть там обычно не
на что, либо не предоставляется возможным, из-за шума, суеты,
надоедливых торговцев и других им подобных, которые точно подметили,
что всё это придумано не с целью обогатить внутренний мир приходящих, а
с целью отнять у них хоть немного… времени на худой конец.
Сначала так оно и было. Национальный парк встретил нас шлагбаумом,
охраной, и прописанными на щиту тарифами. Это место не было нашей
целью, мы просто хотели совершить пешую прогулку и выйти к океану в
предположительно нелюдной его части. Охранник, вышедший к нам из будки,
поначалу вроде выказал знания английского, и бойко объяснил, что
посещение сего места обойдётся нам в 200 бахт с человека. Но когда Лена
принялась объяснять, что мы хотим пройти к морю и будем признательны,
если нам подскажут как это сделать, он перестал быть англоговорящим и
речь его сделалась несвязной. Лена не сдавалась, требовала начальство,
понятноговорящих людей, да и вообще… что это такое? В
конце-концов, охранник со страдальческим выражением лица махнул рукой в
сторону парка, произнеся нечто, что и без перевода стало понятным:
- Да идите, куда хотите, только отстаньте от меня.
И вот мы, по асфальтовым дорожкам, проложенным среди лесных высоких
раскидистых растений, подходим к украшенным бетоном водопадам. Всё
хорошо, но бетону маловато. Побольше, побольше надо бы бетону!
Идём дальше. Тропинка уходит куда-то вверх. Джунгли начинают
впечатлять. Вскоре, закончилась зона предназначенная для отдыхающих, и
началось самое интересное. Признаться, всегда хотелось верить, что
всюду, на нашей планете, сохранились ещё места, способные отражать
красоту души человеческой и вызывать те чувства, что отнимает у нас
повседневность. Но к сожалению, мир демонстрировал как раз обратное.
Этот островок живого пространства, которому конечно тоже досталось, был
неожиданостью. Кроны высоких деревьев сомкнулись над нами, перестали
доноситься звуки селенья, исчезла под ногами тропинка, и мы оказались в
настоящем тропическом лесу. В отличие от лаосских джунглей тут возможно
было передвигаться, местами даже довольно комфортно. Пред нами предстал
мир, не имевший постоянно повторяющихся прямых углов и линий… Мир с бесконечно раскрывающимися непостижимыми формами, полный жизни, загадочных звуков, всевозможных узоров, цветов и оттенков…
Взяв направление, как и планировали, в сторону моря, ориентируясь по
компасу, неторопливо, размеренным темпом, дивясь на природу, мы
прошагали до момента, когда настало время позаботиться о ночлеге.
Неподалёку от маленькой речки, разбили лагерь и принялись готовить еду.
Качество дров не радовало, но всё же удалось изловчиться – сварить ужин
и попить чайку.
Весь следующий день мы шли… Но,
пора и отдохнуть. Море не появилось, но зато рядом есть хороший ручей с
чистой водой. Под огромным деревом, с корнями напоминающими препятствие
в виде забора, поставили палатку. Если не было дождя, мы пользовались
только её внутренней частью, в качестве защиты от насекомых. Стоит
наверное сказать несколько слов о этих тропических обитателях.
Например, москиты. Не в пример нашим сибирским, они не ведут себя
назойливо, не облепляют обильно, не жужат под ухом, не лезут полчащами
в лицо. Здешние комары, значительно меньше наших, предпочитают
незаметно действовать низом, их укус безболезнен, и всё бы ничего,
только после их неопознаного появления, покрываешься вдруг волдырями и
начинаешь нестерпимо чесаться.
Пиявки. Хоть это и не насекомые… Ещё
в Лаосе мы познакомились с новым для нас кровососущим видом. Размером
от сантиметра и более (имеют свойство растягиваться) , они перемещались
по телу, по тому же принципу, что наши гусеницы длиномерки –
подтягивая, изгибаясь, свою заднюю часть к передней, и делали это с
завидной скоростью. Присасывались безболезненно, а когда напивались
вдосталь кровушки, или же, их удавалось обнаружить и отодрать, из
ранки, ими проделанной, начинала помаленьку сочиться струйка крови.
В этих, тайских джунглях нас атаковал ещё один вид паразитов –
малюсенькие клещи. Выглядели они, так же как наши, российские, те, что
разносят энцефалит, но только были в разы меньше. Хотя, кажется, куда
уже меньше. Наших то, с трудом обнаруживаешь. С этими же, благодаря их
ничтожным размерам, бороться вообще не представлялось возможным, и мы
были искусаны ими крайне жестоко. Интересный факт: в этом лесу, на
одежде, обнаружен нами был, в единственном числе, наш родной клещ, коих
все боятся по известным причинам, и в справочнике по Приморскому краю,
он назван был – кожерезом. Осмотрев его, я не обнаружил различия, между
ним и теми, что снимали мы с себя, в больших количествах, путешествуя
по просторам нашей Родины. Хотя, возможно, эти различия просто
ускользнули от моего взора. Возник вопрос: «Зафиксированы ли здесь, в
тропиках, случаи энцефалита?»
Муравьи и термиты… От
этих не спасёшься палаткой. Не дай Бог их разозлить. В тропиках
встречается большое множество видов ихнего брата, отличающихся
гиперактивностью, и лучше от всех их держаться на
расстоянии. Мы встречали муравья длинною в спичечный коробок, встречали
муравьёв перемещающихся с огромной скоростью. Просто диву даёшься, как
можно так быстро бегать на коротеньких лапках. А однажды, остановившись
на ночь возле термитника, на утро, обнаружили в палатке дыру, и
увидели как живые караваны выносят нашу еду куда-то наружу. Так же,
как-то мы получили предупреждение, что встречаются виды, укус которых
ядовит: если цапнут за руку, она жутко распухнет и потеряет на время
трудоспособность…
Так вот, под гигантским деревом, чьи,
выступающие наружу, корни-опоры напоминали какие-то заградительные
препятствия, мы хлопотали вокруг костра, пытаясь извлечь из влажных
дров как можно больше жару и добиться кипения воды в нашей
тарелке-кастрюльке. Джунгли всегда наполнены всевозможными звуками. О
происхождении некоторых из них можно только догадываться. Помню, в
Лаосе, я пошёл как-то на звук бензопилы, но когда подошёл к источнику
звука, лесоруба не обнаружил. Вместо него, на стволе дерева сидело
крупное насекомое, очень похожее на муху, размером с пол
ладошки, оно-то и источало «мелодию». Вот и сейчас, откуда-то издалека,
начали доноситься загадочные звуки. В отличии от дня предыдущего, когда
нечто подобное еле-еле улавливал слух, сегодня, то-же самое, слышалось
всё отчётливее, и отчётливее. Вскоре, оно оказалось где-то совсем
рядом. Это, оно, постоянно перемещалось, и теперь, откуда-то сверху,
где сплелись между собой верхушки мощных растений, на нас ниспадал
сильный звук, заглушающий всё остальное. Он отдалённо напоминал озвучку
бомбёжки, фильмов о войне советских времён, только в конце, вместо шума
взрыва, издаваемый джунглями звук плавно сходил на нет. Поднимая
голову, я всё искал глазами в зелёной листве таинственное существо,
ожидая увидеть кого-нибудь величиной со слона, но не мог разглядеть ни
кого размером даже с муху. Повитав над нами немного, «звук» ушёл от нас дальше гулять по джунглям, так и не раскрыв своей природы.
Ночь... Когда в густом лесу наступает ночь, окружающий мир, окутанный непроглядной тьмой, начинает
восприниматься ощущениями, которые не питает, по большей части,
человеческое, не приспособленное к темноте, зрение. Его, начинают
замещать другие органы чувств. Но сегодня было иначе. Уже давно мы
наблюдали, как в тёплых лесах по ночам, начинают светиться гнилушки. Здесь,
когда начал постепенно проявляться фосфорецирующий рисунок, думалось,
что это взошла луна и пробивается светом через густую листву, отражаясь
от джунглей узором. Когда совсем стемнело, стало ясно, что не луна тому
причина. Дивную картину на этот раз сотворило другое
явление. Светились не только прелая листва и куски трухлявой древесины,
но так-же отдельные части стволов деревьев, органические остатки,
попавшие между чешуек огромных старых пальм, что-то ещё неразличимое…
Мигающие светлячки дополняли картину. Этой ночью мы долго не ложились
спать.
На утро я отправился к ручью искупаться. Мое
внимание привлекло, упавшее через поток дерево, и сейчас, густо
поросшее всякой растительностью. Решил осмотреть его, прежде чем
приступить к водным процедурам. Когда стал возвращался, увидел в ручье
здоровенную ящерицу, где-то с метр длинной, наверное, правильно будет
назвать её вараном. Её окраска настолько хорошо сливалась с окружающей
средой, что когда я шёл по направлению к дереву, похоже, перешагнул
через неё, даже того не заметив. Ящерица не подавала признаков жизни,
но как известно претвориться трупом – есть способ выжить. Решив
установить истину, я подыскал подходящую палочку, и принял попытки
пробудить животное. Но всё тщетно. «И надо же было ей сдохнуть в самом
подходящем для умывания месте.» - досадуя, я начал выталкивать дохлять
из ручья палкой.  В
этот момент, она либо проснулась, либо поняла (что скорее всего) –
далее претворяться бессмысленно. Её потухшие глаза вдруг заблестели, из
пасти показался жалоподобный язык, раздалось угрожающее шипение, при
этом ящерица стала раздуваться в размере, и принялась хлестать по воде
своим длинным хвостом, подымая фонтаны брызг, показывая всем своим
видом, что готова растерзать каждого, кто к ней притронется. У меня не
было ни какого желания прикасаться к буйной рептилии. Но так как,
увидеть Жизнь в других существах не возможно посещяя зоопарки,
продолжаю наблюдать сохраняя дистанцию. Заодно, крикнул Лене, что есть
достойный обьект для съёмки, который в любой момент может скрыться. Мы
сделали много кадров, но передать момент толком не
удалось. Ящерица, через какое-то время, решила с достоинством
удалиться, не забывая при этом наносить устрашающие удары о воду своим
длинным хвостом. И, скрывшись под поваленным деревом, больше себя не обнаруживала.
Идём дальше. Всё идём, и идём, а джунгли ни как не кончаются. Мы
двигались весь этот день, и всё надеялись увидеть просвет, а за ним
море. Но этому не суждено было сбыться. Только на
следующие сутки вышли на какую-то тропинку, которая привела нас к
небольшому озерку. Здесь же висел щит, с изображением зубастой
обезьяньей пасти, и дружескими советами, суть которых держаться от
гиббонов подальше. Так как щит встретил нас тыльной стороной, стало
ясно, что двигаясь по тропе дальше, вскоре выйдем к центру реабилитации
гиббонов, который был обозначен на нашей карте. То, что надо.
Ободрённые близостью цели, мы действительно вскоре вышли к водопадам,
возле которых праздно расположились правильные туристы. А минут через
10, пересекли шлагбаум с охранником-билетёром, оставляя позади четверо
суток общения с тайскими джунглями. К счастью, за выход из
национального парка с нас ни кто денег не потребовал.
Следующий день был последним днём нашего пребывания на острове. Берег
моря, на который мы возлагали надежды был заселён, со всеми вытекающими
отсюда последствиями. Мы даже не стали приближаться к воде, чтоб лишний
раз не расстраиваться. Переночевав последную на Пхукете ночь, под
крышой большой кухни-столовой при буддистском храме, на утро отбыли в
направлении мусульманских провинций, коими были запуганы
добропорядочные тайцы.
***
Неблагополучная территория Тайланда... Это стало ясно, когда на дороге
появились солдаты в бронежилетах, касках и с автоматами. Так же, на
трассе стали встречаться заграждения. Её перегараживали таким образом,
чтобы машина, или какая другая техника, не могла быстро проскочить
пост. Автомобиль был вынужден огибать загродительную конструкцию на
небольшой скорости. Здесь же, конечно, дежурят солдаты в
полной боевой готовности. Пост укреплен мешками с песком. Буддистская
пагода, встреченная на пути, была подготовлена к обороне. Поверх
обычного забора натянута колючая проволока, на подходах всё те же мешки
с песком с отверстиями для дула, перед ними, на каком-то растоянии
натянута сетка, похоже, чтоб огневую точку не закидали гранатами.
Водитель нас высадил в городе Яла, возле весьма обширного, но немноголюдного рынка. Тут
мы приобрели очень вкусных недорогих апельсин и немного овощей на обед.
Овощи нужно было где-то приготовить и мы отправились разыскать кухню.
Вскоре наша картошечка кипела в кастрюльке, во дворе чьего-то дома, а
хозяева, не знавшие ни слова по-английски, и тем более уж по-русски,
пытались выяснить кто же мы все-таки такие. Язык жестов родил больше
вопросов, чем ответов. И по сему был набран номер человека немного
знавшего английский. Лена попыталась рассказать о нас. Наши обьяснения
частично были поняты, и тайцы узнав про некоторые подробности нашего
путешествия, в том числе, о ночёвках в палатке, показали знаками – как
только, в краях этих, ляжем спать таким образом, нас тут же застрелят.
Ни чего себе шуточки. Хозяин дома как-то печально смотрел на нас. Лена
предложила мне не спать пока в палатке. Я охотно поддержал её
предложение.
Распрощавшись с
выручивших нас тайцами, мы озадачились: первое – поиском нужного
направления, второе – местом для ночлега. Так как ситуация с
направлением была немного запутана, решили разыскать карту, и при
помощи ее решить задачу. Ноги привели нас к Буддистскому храму, который
состоял из нескольких строений. Зашли во двор. Под большим деревом, на
площадке, выложенной вокруг ствола сего растения, сидели два монаха,
рядом с ними стояла женщина. Они о чем-то разговаривали, один из
монахов неспеша покуривал сигаретку. Подошли к ним, поздоровались,
спросили у монахов, говорят ли они по-английски. Монахи по-английски не
говорили, но немного могла изъясняться на нем стоящая рядом женщина.
Услышав о наших нуждах, нас отправили к другому, почти такому же
дереву, где странный англоговорящий человек, ешё более странным чем он
сам голосом, предложил нам присесть. Грешным делом,
подумалось, что этот парень чего-то принял, но, немного понаблюдав за
ним решил, что это не так. Немного посидев под деревом и перекинувшись
парой слов, нас приглашают в какое-то здание, где первым делом странный
человек предложил поклониться Будде. От чего не поклониться Великому
Учителю. Многочисленные статуи Будды взирают на нас молча. Далее, нам
опять предлагают присесть, здесь же, на ковровое покрытие. Из соседнего
помещения, к нам выходит пожилой монах, судя по всему, высокого сана. Странный человек кланяется ему, затем начинает что-то
говорить, голосом, словно доносящимся с другого мира. Повествует о нас.
Пожилой монах спокоен, суров и немногословен. Закончив говорить,
странный человек пытается подарить нам купюру в 100 батхов (около 90
руб), при этом объясняя,что это тайские деньги. От бахов мы
отказываемся, он производит впечатление человека, которому самому нужна
помощь. Я немного не в восторге от происходящего. Понимает ли нас
здесь, хоть маленько, кто-нибудь? Не лучше ли уйти отсюда, пока совсем
не стемнело, и есть шансы найти ночлег? Делюсь своими мыслями с Леной.
Она же считает, что все идет нормально. Секунду подумав, соглашаюсь с
ней. Действительно, немного терпения и все образуется. Навряд
ли, монахи на ночь глядя отправят нас на улицы провинций, которые, по
мнению всей страны, кишат исламскими террористами. Странный человек
предлагает нам чего-то подождать и мы, трое, располагаемся на ковре
перед статуями Будды и других достойных. Чего-то ждём. Пожилой монах
угощает нас кофе. Пару раз на его строгом лице пробегает улыбка. Он
показывает нам какую-то книгу на тайском языке, где помещено много
фотографий буддистских монахов, причем многие из них европейцы. Лена
замечает, что монашеские оранжевые одеяния подходят больше азиатам.
Хозяин предлагает нам принять душ.
Сидя на коврах, мы пожевывали какие-то вкусности, их предложили нам к
кофе, размышляли, изредка перекидывались фразами. Странный человек,
сидящий неподалеку от нас скрестив ноги, то пытается медитировать, то
молится, то тяжело вздыхает, почти стонет. Похоже, его что-то сильно
терзает. Время от времени, он что-то говорит нам. Время от времени
предлагает все ту же 100-батховую купюру, напоминая, что
это местные деньги. Наконец он вспоминает, что мы что-то говорили о
карте. Предварительно задав нам о том вопрос, он уходит, вскоре
возвращается с отличной картой Тайланда и дарит ее нам. Затем снова
начинает предлагать деньги. Похоже, это сдача, оставшаяся
после покупки карты, от той сотни батхов, что он всё желал подарить
нам. На город опускаются сумерки. Какие-то люди приносят нам ужин.
Конечно же мясо. Объясняем, что мы не едим мясо.
- Муслим (ислам)? - спрашивает нас пожилой буддист.
- Ноу муслим. Ноу мит. - отвечала Лена, а я взял, стоящий рядом
тетрапак из-под сока, и указав на картинку с яблоком, что была на нем,
произнес:
- Фрутс, натс, вэджитбл…
Нам
поменяли еду, и та, что предложили взамен, была очень вкусна. Вскоре,
после ужина, странный человек, предложив напоследок позвонить по его
телефону, и обьяснив, что ему пора домой, удаляется. Еще через какое-то
время, нас проводили в соседнее здание, где мы могли спать.
На следующий день мы стояли на необычно узкой для Тайланда дороге и
стопили машины в обычном порядке. Террористов по-прежнему не видно, так
же как и следов их террора, но военные машины время от времени
«радовали» глаз. Вскоре возле нас остановился
полицейский джип. Приветливые люди в форме выслушав нас, соглашаются
подвезти. По дороге они задавали вопросы, улыбались, но всё же стало
заметно, что они весьма озадачены появлением в этих краях иностранных
туристов. Нам было предложено заехать в участок, отобедать.
Полицейский участок был так же основательно укреплён, часть сотрудников
представляла собой солдат, готовых в любой момент вступить в
бой. После обеда нам стали объяснять, что нахождение в этой части
страны крайне опасно, по причине исламского произвола. Полицейские уже
не показывали знаками, что нас могут застрелить, а проводили ладонью
вокруг горла. Нам предложили, переночевать у них, в безопасности, а на
утро посадить на автобус, который доставит до нужной нам границы с
Малайзией. Так же, предложили пользоваться безгранично их интернетом.
Мы посчитали самым разумным принять сие предложение, и прогостили у
тайских полицейских, которые оставили о себе наилучшие воспоминания, до
утра следующего дня. Утром, автобус доставил нас до приграничного
городка под названием Бетонг, и вскоре мы перебрались в Малайзию, так и
не увидев ни террористов, ни следов их деятельности. И это, конечно же,
хорошо.
Написано в пути.
|
