В машине мы рассказали о нашем пути, и женщина, чей муж вёл машину, предложила нам купить два билета на автобус до Денпасара – главного города Бали. Мы не хотели ехать на автобусе, но наши визы должны были кончиться со дня на день, и, возможно, попасть на остров действительно стоило пораньше. Мы согласились. Вот так, 19 февраля 2008 года, мы оказались на пароме, перевозящем на остров Бали очередной вонючий автобус, в багажном отделении которого лежали наши рюкзаки. Прогуливаясь по палубе, подальше от нашего автобуса, я увидела зажатый между грузовиком и стеной трюма огромный чёрный мотоцикл. Рядом с ним стояли парень с девушкой. Европейцы. Я пошла знакомиться.
– Хеллоу, мистер-р-р! – поздоровалась я с ними. – Откуда вы?
– Из Финляндии. Меня зовут Анне, моего друга – Пекка. А Вы откуда? – ответила девушка.
– А мы из России. Вон мой муж Дима, фотографирует нас с верхней палубы. А я Лина.
– Вы на автобусе?
– Да, нам подарили билеты до Денпасара. А вообще, мы пешком путешествуем. Иногда, когда устаём – автостопом.
– А мы на этом мотоцикле. Тоже в Денпасар едем. Мы уже четыре месяца путешествуем, и думали, что это долго. Вы, наверное, гораздо дольше в пути?
– Да, уже девятый месяц.
– Здорово! На мотоцикле не всегда удобно путешествовать, – сказал Пекка.– Я всегда за рулём. На шоссе развиваю скорость в 300км/ч, по сторонам на такой скорости ничего не видишь. Только дорогу. Анне успевает что-то рассмотреть, но не я. Даже обидно. С другой стороны, иногда в пробках застреваешь и ползёшь в облаке выхлопных газов, как улитка. Тоже мало удовольствия. В Индии мы за день успевали проехать всего около 400км. Это очень медленно.
– Из-за пробок?
– Да. Там очень много транспорта.
– Нам в таких местах ещё хуже. Мы проходим в день около пятидесяти километров и почти все – вдоль пыльных дорог. Часто не выдерживаем и переходим на автостоп.
– Эх, жаль, паром уже подходит к берегу, так интересно было бы поговорить с вами. Вот наш е-мэйл. Будете проездом в Хельсинки, заходите к нам в гости. А сейчас, давайте сфотографируемся все вместе.
Я позвала Диму, и мы попросили водителя ближайшего грузовичка снять нас по очереди на два фотоаппарата. Лишь когда мы разбирали эти фотографии на ноутбуке, я обратила внимание на то, что ребята были очень похожи на нас внешне: я и Анне были одного роста, и имели схожие черты лица, только у Анне была очень светлая кожа, а у меня – очень смуглая. И, бесспорно, Анне была гораздо стройнее меня. Дима с Пеккой тоже были одного роста, имели схожие черты лица, но Дима был гораздо стройнее Пекки. Но самое удивительное, что у Анне и Пекки были одинаковые серые глаза с тёмной каёмкой, а у нас с Димой – одинаковые зелёные, и тоже с тёмной каёмкой! Вот такое чудо. Сколько ещё нас с Димой, или Анне и Пекк, путешествует сейчас по миру? Как много вас, читающих эти строки, живёт сейчас где-то в других странах, и имеют общие цели в жизни и одинаковые мечты? Десятки? Сотни? Удивительно, правда?
В Денпасаре мы оказались уже после заката. Для разнообразия, решили не искать церковь или мечеть, а попроситься переночевать в индуистский храм – они на Бали повсюду. В первом попавшемся на нашем пути храме не оказалось свободного места, и мы отправились дальше. Следующий храм скрывался за высоким красивым забором и отличался бо́льшей пышностью, чем предыдущий, но мы не обратили на это внимания. И даже охранник, стоявший у входа во внутреннее здание храма, и натыканные повсюду камеры наружного наблюдения, не вызвали у нас никаких подозрений. Мы подошли к охраннику, и, как ни в чём не бывало, спросили, можно ли здесь переночевать. Охранник как-то странно посмотрел на нас, и, со словами: «Подождите здесь», скрылся в храме. Мы принялись рассматривать внутренний дворик: аккуратно подстриженный газон, красивые деревья и цветы. Всё в идеальном порядке: ни одного жёлтого листика или завядшего цветочка. Вот монахи молодцы! Хотя, какие монахи… Это же индуистский храм. Короче, молодцы, кто здесь за всем следит. И ландшафтный дизайн, и архитектура – на пять с плюсом! К нам вышел высокий мужчина в сером костюме и белой рубашке. Высокий индонезиец? Редкость.
– Здравствуйте, меня зовут Майкл. Что вы хотели?
– Здравствуйте, Майкл, мы бы хотели переночевать здесь. Мы – путешественники из России, странствуем без денег вокруг света, можно поставить палатку на этом газоне? С рассветом мы уйдём.
– А вы знаете, где вы?
– Мы думали, что это индуистский храм. Разве нет?
– Это королевский дворец. За этими стенами живёт король острова Бали.
– Э-э-э… Он вряд ли пустит нас переночевать.
– Вряд ли. Даже если пустит, вас разденут догола, и обыщут рюкзаки. Малоприятная процедура.
– Тогда мы пойдём искать настоящий храм, извините за беспокойство, Майкл. До свидания.
– Не спешите, я помогу вам. Подождите здесь пять минут.
Когда Майкл вернулся, он, увидев, с каким восхищением мы рассматриваем королевский сад, сказал: «Есть много красивых мест, но вся красота мира содержится в нашем сердце». Чем сразу расположил нас к себе.
Переночевали мы у Майкла дома. Утром у него была назначена деловая встреча на пляже, и он взял нас с собой. Пока он вёл переговоры, мы с Димой гуляли по пляжу Кута. Пляж был просто кошмарен. Я читала в Интернете, что это одно из самых популярных мест на Бали. Кроме мягкого кораллового песка под ногами и шума волн, ничего приятного на этом пляже не было. Индонезийские торговцы окружали всех белых людей, тряся перед их (нашими) носами браслетами, бусами, брелками и тому подобным барахлом, массажистки приставали с предложениями воспользоваться их услугами, из множества кафе раздавалась музыка, ветер гонял по песку пачки из-под чипсов и пустые пластиковые стаканчики. Но, при всём при этом, в волнах повсюду мелькали блондинистые головы европейцев. Головы, как ни странно, улыбались и выглядели вполне довольными. В двадцати метрах от берега начинающие серфингисты пытались поймать волну. Нет, мне здесь решительно не нравится. Слишком людно и грязно.
Вернувшись к Майклу, мы присоединились к его переговорам, за что были немедленно накормлены обедом. Во второй половине дня Майкл отвёз нас домой. По нашему плану, я должна была позвонить в местный национальный парк, руководство которого расположено в Денпасаре, и напроситься на работу волонтёрами, что могло бы стать уважительной причиной для продления наших виз. Телефон и имя человека, отвечающего за набор волонтёров, нам дала Рэй – Эчина подруга с Бали. К сожалению, этот человек успел уволиться за то время, что мы добирались до острова, и теперь никакой возможности пристроиться там «по блату» у нас не было. А план «Б» мы, как-то забыли придумать. Ладно, попробуем продлить визы без уважительной причины. Майкл отвёз нас в иммиграционный офис, но тот был уже закрыт. Охранник пригласил нас прийти завтра утром.
Чтобы хоть как-то отблагодарить Майкла за его помощь, мы предложили приготовить ужин на всех. Угадайте, что мы приготовили? Точно. Картошку с грибами. За трапезой я спросила Майкла, что он делал в королевском дворце.
– Я являюсь одним из советников короля. По дизайну и архитектуре.
– У Вас какое-то специальное образование?
– Нет. Просто, хороший вкус. Я закончил высшую духовную семинарию. Хотел стать священником… В тот месяц, когда мне должны были выдать диплом, я влюбился. Так влюбился, что про сан и думать забыл. Диплом получил и сразу женился. Чтобы кормить семью, начал свой бизнес, который стал весьма прибыльным, а потому, поглотил меня целиком. Сейчас жена, вместе с сыном, которого мы назвали Иисус Мухаммед Будда Кришна (или что-то в этом духе, возможно в другом порядке, точно я не запомнила), переехали жить в Джакарту, а я остался один.
– Почему Вы помогаете нам, Майкл? – задала я вопрос, а сама немедленно провела аналогию с Абдуллой Рашид Маджидом, чья жена с сыном тоже уехали в Джакарту, а он один остался в пустом особняке с пятью спальнями.
– Я считаю, что Бог дал мне слишком много. Больше, чем я заслуживаю. И теперь я хочу поделиться с кем-нибудь. Вы оказались на моём пути. Поэтому я вам и помогаю. Я скучаю по своей семье… Вы, я полагаю, понимаете, что значит быть вдали от любимых людей. Кто у вас остался в России?
– У меня – родители, сестрёнка, бабушки, дедушка, и множество других родственников, а у Димы только сестра.
– Как давно вы разговаривали со своей мамой?
– Почти девять месяцев назад – перед отъездом из нашего города.
– Так нельзя. Возьмите мой телефон и позвоните ей сейчас же!
– Это будет очень дорого.
– У меня спутниковый телефон, по нему можно позвонить в любую точку мира. Не спорьте. Звоните.
Я позвонила маме. Она расплакалась, а я принялась её утешать. Сказала, что мы живы и здоровы. В гостях у хорошего человека, на острове Бали. Завтра пойдём продлять индонезийскую визу. Всё будет хорошо. Когда я положила трубку, я расплакалась сама.
Нам отказали в продлении визы. Если у тебя нет денег и гаранта, на Бали тебе не место.
– У вас один день, чтобы покинуть Индонезию,– сказал толстый лысый начальник иммиграционного офиса, на аудиенцию к которому мы напросились после безуспешных переговоров с тётенькой, сидящей за бронестеклом приёмной.
– Но у нас нет денег на самолёт. Мы не сможем уйти пешком за один день.
– Послезавтра, если вы не покинете Индонезию, мы будем вынуждены взять вас под арест.
– Берите сейчас. Какая разница? Мы не сможем выполнить ваше требование. Сколько нам дадут?
– Нарушение визового режима карается пятью годами лишения свободы.
– Сколько?
– Пять лет. Уходите, и постарайтесь найти деньги на самолёт. Послезавтра ваши визы уже будут просрочены. Торопитесь. Прощайте.
Пять лет тюрьмы. Мы выйдем 23 февраля 2013 года. Мне будет почти 29 лет. Неплохо.
– Майкл, если что, мы позвоним тебе из тюрьмы, – сказала я, пересказывая ему случившееся.
– Хорошо. Но, ведь у вас есть ещё целый день. Как вы планируете его провести?
– Попытаемся найти в аэропорту пилотов, которые помогут нам улететь бесплатно в любую безвизовую для Россиян страну. Ну, или с дешёвыми визами, которые ставят по прибытии. У нас есть около ста долларов.
– Вы смелые ребята. Я отвезу вас в аэропорт. Вот вам ещё сто долларов. Может быть, они помогут вам. Простите, что не могу дать больше.
– Майкл, мы и эти деньги не возьмём. Если нас арестуют, они нам не помогут.
– А если не арестуют, помогут. Берите и не спорьте.
Мы обошли все терминалы аэропорта в поисках пилотов. Пытались поговорить с людьми в офисах, теми, кто продаёт билеты, и теми, кто составляет расписания. Все в один голос твердили: «Все должны покупать билеты! Без билета вы никуда не улетите». Понятно. Просто, из любопытства, мы решили узнать, сколько стоит самый дешёвый билет из Денпасара, в любую другую страну… И, представляете?! Он стоил всего сто долларов! Билет до Куала-Лумпура на послезавтра, 23 февраля!! С огромным облегчением, мы протянули в кассовое окошко все наши деньги, вспоминая тех, кто дарил их нам в пути, и снова и снова повторяя слова благодарности. Люди, вы спасли нас от тюрьмы!
Спрятав билеты в сумочку для документов, мы отправились гулять по вечернему городу. Недалеко от аэропорта возвышался над шиферными крышами городских построек бетонный католический крест. В церкви как раз шла проповедь. Мы бесшумно прокрались к последним рядам и сели ждать, когда падре освободится. К сожалению, святой отец ничем не мог помочь нам. Только указал самую дешёвую гостиницу, в которой жили многие из его прихожан. Один молодой мужчина, слышавший наш разговор с падре, подошёл к Диме и представился:
– Меня зовут Хуман. Я хочу помочь вам с ночлегом. Я снимаю бунгало недалеко отсюда. Там много места. Если вы не откажетесь спать на полу…
– Хуман, мы будем счастливы поспать на полу! – сказала я. – К сожалению, мой муж плохо говорит по-английски, и мне придётся перевести ему этот разговор.
Дима тоже был бы рад поспать на полу бунгало, так что мы отправились к Хуману. В тихой гостинице, заросшей кокосовыми пальмами и цветами, стояли на расстоянии двух метров друг от друга одинаковые домики. В одном из них и жил Хуман. Весь следующий день мы втроём гуляли по острову и купались в тёплом море. Хуман – иранец, по образованию – биолог, на Бали приехал в поисках работы. Пару месяцев назад он разослал через Интернет резюме во все организации, которым требовался биолог, и одна из организаций на Бали пригласила его на собеседование. Он прилетел, но собеседование не прошёл – на это место взяли индонезийца. Что поделать, за каждого иностранца, работающего в фирме, директор обязан платить двести долларов в месяц. Сложно найти фирму, которой Хуман был бы настолько дорог. Если до окончания действия визы ему не удастся устроиться здесь, то придётся вернуться домой в Тегеран, где его ждёт жена. Хуман очень понравился нам. Все вопросы, которые он задавал, были необычными, и на них было интересно отвечать. Наши дорожные истории вдохновили Хумана, и он даже сказал, что, если не найдёт на Бали работу, то будет считать, что прилетел сюда исключительно ради встречи с нами. И тогда он не будет сожалеть о потраченном времени и деньгах. Забегая вперёд, скажу, что работу он так и не нашёл. Он вернулся домой, и, вместе с женой Марьям, отправился путешествовать по Азии, после чего нашёл-таки работу в Новой Зеландии, где и по сей день счастливо живёт вместе с Марьям.
До нашего вылета оставалось меньше суток. Хуман ушёл по делам, оставив нас в своём бунгало. Мы с Димой сидели на крыльце и обсуждали ответ на заданный Хуманом вопрос: «Что вам дало ваше путешествие?»
– Мне оно дало цель. Теперь я знаю, чего ищу на самом деле – совершенства, – сказала я. – Из того состояния, в котором я нахожусь сейчас, совершенства не видно. Я во всём вижу себя. Весь мир – это моё отражение. Если я добрая, то и мир добрый, если я безумна, то и мир безумен. Когда я стану прекрасной, мир станет прекрасным. Сейчас я ищу мудрость, силу и красоту. Я считаю, что это база совершенства. Когда я обрету их, я увижу следующие ступени, и так далее.
– А мне путешествие дало уверенность в том, что люди построили города не по нужде, а по принуждению. В этих широтах, чтобы жить свободно и никогда не испытывать холода и голода, не нужны стены. Здесь еда, разве что, на голову не падает…
Когда Дима произнёс эти слова, рядом с верандой раздался грохот.
– Гром небесный? – спросила я.
– Нет, по-моему, это кокосы на крышу упали. Пойдём, посмотрим.
Действительно, на земле возле крытого профнастилом навеса лежали два кокоса. Мы почистили их, разделали, и, дождавшись возвращения Хумана, съели на ужин.
Днём 23 февраля, за два часа до вылета, мы пришли в аэропорт. У нас оставалось ещё несколько тысяч рупий, которые нельзя было обменять на доллары, так как однодолларовых купюр в обменниках не бывает. И мы с чистой совестью потратили всё на наши любимые писан горены – бананы, обжаренные в кляре, которые продавались в каждом ларьке с жарениками. Когда объявили посадку на наш рейс, мы не спеша доели бананы, сходили помыть руки, и лишь после этого поднялись в зал отбытия. Проверив наши билеты, женщина спокойным тоном сказала:
– Теперь вам нужно заплатить аэропортовый сбор, в размере триста тысяч рупий за человека.
– Конечно, – также спокойно ответила я. – Мы хотели забрать эти монетки на память, но раз уж у вас такие правила, можете оставить их себе, – я протянула женщине шестьсот рупий металлическими монетками, которые мы насобирали вдоль обочин дорог.
– Не триста рупий, а триста тысяч рупий, – снисходительно повторила женщина.
Моё сердце на секунду остановилось, а потом начало колотиться с бешеной скоростью.
– Но об этом нигде не сказано.
– Ну вот, теперь я вам говорю. Посмотрите на табличку, висящую на моей стойке: «Аэропортовый сбор 300 000 рупий».
– Но это нечестно. О таких вещах нужно предупреждать при покупке билета.
– Вы сами должны были всё выяснить заранее, в справочном отделе. Если вы этого не сделали – ваши проблемы. Пока вы не уплатите сбор, я не могу пустить вас на самолёт.
– Но у нас нет таких денег.
– До вылета ещё полчаса, вы успеете дойти до отделения банка на первом этаже и обналичить вашу кредитку или дорожные чеки.
– У нас нет кредитки и дорожных чеков!
– Попробуйте продать сотовый телефон.
– У нас нет сотового телефона! Я хочу поговорить с начальством.
– Я здесь начальство. Если через полчаса вы не найдёте деньги, самолёт улетит без вас.
600 тысяч. 66 долларов. Где их взять за полчаса?
– Лен, у нас осталось немного малайских денег, я отдельно упаковал их и убрал подальше, на случай, если обратно поедем через Малайзию, – сказал Дима. – Пойдём в обменник, посмотрим, на сколько их хватит.
Курс в аэропортовом обменнике был грабительский. За малайские деньги нам предложили 550 тысяч рупий. Не хватает. Мы решили добежать до ряда частных обменных пунктов за пределами аэропорта, которые заметили позавчера. В первом – очередь, во втором курс невыгодный, в третьем – очередь… Бегом, к следующему. Здесь нам предлагают 590 рупий, но и этого не достаточно. А время идёт… Бегом дальше. Вот, обменник с самым выгодным курсом, и всего два человека в очереди. Там наши ринггиты купили за 601 тысячу рупий. Бегом, мы влетели в зал отбытия, и всучили женщине шестьсот тысяч рупий. Одна, последняя, тысяча поедет с нами в Россию. Теперь это все наши деньги… Не считая сувенирных монеток. За три минуты до вылета, мы оказались на последнем препятствии перед трапом самолёта – проверка паспортов и визовый контроль.
– Ваши визы просрочены на один день, – сказал молодой офицер, проверявший наши паспорта.
– Не может быть! Ведь они же на два месяца!
– В декабре и в январе по тридцати одному дню. Ваши визы – на шестьдесят дней, а вы пробыли в Индонезии шестьдесят один день.
Нас пригласили пройти в кабинет начальника. Молодой начальник сидел за компьютером и изучал наши паспорта: «Поспешите, через две минуты вылет. За каждый день просрочки визы, сорок пять долларов. С вас девяносто долларов».
Это было последней каплей. Я во весь голос зарыдала, и, снимая с руки свои потрёпанные часы Casio на солнечных батареях, сказала:
– У нас нет денег. Мы на аэропортовый-то сбор их чудом нашли. Если Вы не пустите нас на самолёт, нас ждут пять лет тюрьмы!
Начальник посмотрел на часы, на рыдающую меня, подумал, и, вставая со своего места, сказал:
– Оставьте себе часы и больше никогда не нарушайте визовый режим. Бегом к самолёту, а то и правда, опоздаете!
– Спасибо вам!
– Бегом!
Мы молнией пролетели мимо стола паспортного контроля и побежали к самолёту, дверь которого стюардесса уже собиралась закрывать. Увидев нас, она задержалась на десять секунд.
Мы успели.
|
