Женщина вернулась с низеньким тибетцем в чёрной шапке-ушанке. Глядя на дрожащих нас, тибетец покачал головой, и знаками пригласил следовать за ним. Он привёл нас к себе домой. Большой дом с толстыми стенами из земли и камней отапливался маленькой печкой-буржуйкой. За неимением дров, топили печку кизяком – высушенным ячьим навозом. Хозяйка дома посадила нас к печке и поставила на неё чайник, после чего вынесла несколько больших лепёшек и корзинку с шариками ячьего сыра. Когда содержимое чайника разогрелось, хозяйка налила его в фарфоровые пиалки, и протянула нам с Димой. Это было солёное ячье молоко с топлёным маслом. Очевидно, тоже ячьим. Как нам понравилось это питьё! Оно было горячим и жирным. Не уверена, что в состоянии сытости, я получила бы от него такое же удовольствие, но в тот момент, ощущая как в мой прилипший к позвоночнику живот, вливается горячий тибетский чай, я была совершенно счастлива. Мы хотели отблагодарить этих добрых людей, без чьей помощи мы бы точно не выжили в этих краях, поэтому я извлекла из рюкзака нашу единственную распечатанную художественную фотографию – фотографию реки Меконг в Лаосе. Исток этой реки находился в Тибете, и несколько дней назад мы шагали вдоль зарождающегося Меконга. На нашем снимке он уже был широкой рекой, проглядывающей между пальмовыми листьями, в тонкой ряби которой отражалось фиолетово-лиловое закатное небо. Хозяйка сразу повесила фотографию на стену, а я подумала: «Доброе ли дело я совершила, сделав этот подарок? Вот живут они в горах. Только благодаря неприхотливым якам выживают, мёрзнут постоянно. А теперь у них на стене будет висеть картинка из вечного лета. Не искушение ли это? Ведь на фотографии не видно кровожадных пиявок, комаров, змей, нет на ней и обжигающе горячего влажного воздуха, которым в сезон дождей можно захлебнуться. Красивые фотографии обманывают людей. Они позволяют им верить в то, что где-то есть место, лучшее, чем то, в котором они сейчас живут. А это плохо». Я показала на фотографию, и прокомментировала её знаками: «У вас – лучше, чем там. Там тепло, но плохо. Тибет – хорошо, Лаос – плохо».
На ночь нам выдали стопку пуховых одеял, укутавшись в которые, мы окончательно согрелись. Спасибо вам, люди. Спасибо вам за нашу жизнь.
Утром, попрощавшись с добрыми тибетцами, мы снова вышли на дорогу, и пошли по направлению к Лхасе. Но на ближайшем полицейском посту, не дав даже выйти из города, нас остановили, и, отправили обратно. «Нельзя иностранцам в Тибет! Вы здесь нелегально находитесь! Уезжайте сейчас же! Тибетцы вас убьют!». Мы повернулись, и пошли обратно. Один из полицейских догнал нас:
– Я отведу вас на автовокзал. Купите билеты, и я покажу вам, где можно остановиться. Там гостиница рядом есть. Для иностранцев специально.
– Так иностранцам же нельзя в Тибет! Зачем для них гостиницу строить?
– Нельзя, точно, но вот вы, например, как-то здесь оказались. Думаете, вы одни такие?
– Не нужно нам в гостиницу. Мы пешком пойдём на восток. Дойдём до города Чэнду, и повернём на север. В Тибет мы больше не рвёмся. Холодно у вас.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся полицейский. – Пешком в Чэнду! Ха!
Видя, что мы с суровым видом продолжаем идти вперёд, полицейский начал допускать, что я не пошутила:
– Но до Чэнду четыреста километров! Такого же холода, как и здесь! – воскликнул он. – Вы умрёте в горах! Там никто не живёт!
– Не умрём. Досюда дошли, и до Чэнду дойдём.
Мы вышли из центра города, и полицейский показал на какую-то невзрачную контору:
– Вот, автовокзал. Можете билеты купить.
– У нас денег нет. Спасибо, что потратили время на наше сопровождение. Мы пойдём пешком, – с этими словами, я обогнала полицейского, остановившегося возле кассы автовокзала.
В висках стучала какая-то отчаянная решимость. Понятно, что четыреста километров по такому холоду нам не пройти. Да что там скрывать, нам и трёх дней здесь не продержаться. Но на душе было легко, ноги сами несли меня вперёд, а значит, всё было в порядке. Прорвёмся!
Минут через двадцать, раздобыв где-то мотоцикл, полицейский снова нас догнал:
– Ребята, я до последнего думал, что вы шутите. Посмотрите вперёд – там только снег и горы. Вы умрёте там. Возвращайтесь в город. Начальство разрешило мне за государственный счёт разместить вас в гостинице, а завтра, на первом же автобусе, отправить в Чэнду. Пожалуйста, вернитесь.
Мы вернулись. На следующий день, пятого мая, мы спустились с Тибетского нагорья на автобусе. Двадцать один день Тибета стоил мне всех жировых отложений, которые я копила с тех пор, как забросила тренировки по плаванию. Я спустилась с гор стройная, как газель, с большими тёмными кругами вокруг глаз, за которые Дима прозвал меня «грустный совёнок». Сказочный Тибет остался позади. Теперь нас ждала пустыня Гоби.
|
