Глава 10. ЭТО ВАМ НЕ КОРОЛЕВСТВО
Малайзия – это уже не королевство, в отличие от Таиланда и Камбоджи, а такая же, как и Россия – федерация. Лично я, откровенно говоря, побаивалась встречи с этой страной, так как все посещавшие её путешественники упоминали о высоком уровне малайских цен. Вообще, слово «федерация» означает объединение, союз или содружество, и само по себе никакой угрозы не несёт. Существует множество всевозможных федераций, начиная с известной федерации легкой атлетики, и заканчивая национальной федерацией федеральных служащих NFFE, про которую я только что узнала, в попытке выяснить у моего словаря точное значение слова «федерация». Но что-то меня в этом слове настораживает. Если от слова «королевство» веет духом сказки, возникают образы прекрасных принцев и принцесс, неприступных стен, высоких башен и котов в сапогах, то от слова «федерация» – ничем не веет. И это весьма подозрительно.
После трогательного прощания с королевством, мы зашагали в южном направлении, и, не пройдя и тридцати метров, обнаружили, что мы всё ещё находимся на территории Таиланда, но уже нелегально – справа от дороги стоял камень с надписью «MALAYA THAILAND BORDER», а значит, границу мы пока ещё не пересекли. Ну и ладно, официально мы сейчас находимся вне каких бы то ни было границ – мы на нейтральной территории, и у нас есть с собой две порции замечательной тайской лапши с аджикой. Мы расположились на поребрике, в полутора метрах от пограничного камня, смешали обе порции с соусом (одна порция была широкой лапшой феттучини, а вторая – классическим спагетти) и, склонившись над нашей тарелочкой, приступили к трапезе. Вроде бы – трапеза, как трапеза. Просто обед. Но тот факт, что обедали мы ни-в-какой-не-в-стране, сделал этот обед настоящим запоминающимся событием. Нужно заметить, что данную часть книги я пишу лишь по воспоминаниям, пользуясь для уточнения дат и событий штампами в моём загранпаспорте и пятью тысячами наших фотографий, сделанных во время этого путешествия. Самые интересные диалоги, которые я хотела передать точно, я записывала непосредственно после того, как диалог состоялся, а про всё остальное я рассудила так: если это важно, то я это запомню. И вот, получается, лапша, съеденная между странами – это важно, а эпизод про то, как на мой вопрос: «Где у вас туалет?», мне выдали лопату и показали на заросли бананов – это не важно, так как я забыла его описать. Хотя эпизод был забавный. Вообще, по моему мнению, интересной и запоминающейся свою жизнь может сделать каждый, нужно лишь немного воображения. Например, можно завести обычай ужинать на крыше. Ещё на крышах городских высоток удобно загорать. Да и вид с них, как правило, неплохой. А можно вышить крестиком ковёр (это тоже очень интересно, и результат будет впечатляющий), или задаться целью вырастить прекрасный сад, или выходить встречать рассвет на балкон и т.д. и т.п. На свете происходит множество удивительных вещей, но большинство из нас не замечает их, так как привыкли жить в «серых буднях», накатали себе колею ежедневной рутины, в которой даже отдых по выходным становится заурядным, обыденным, скучным. И так проходят годы, десятилетия. И мы оглядываемся назад, и удивлённо замечаем, что нам уже за сорок, а вспомнить толком и нечего. Хорошо, что изменить свою жизнь к лучшему никогда не поздно, и даже если тебе за восемьдесят, ты можешь в один прекрасный день встать на ноги, расправить плечи, взять свою любимую тросточку, и вместо традиционного просмотра телесериала отправиться в ближайший парк слушать птичек. Порой малейшего отступления от привычного порядка действий бывает достаточно для того, чтобы вызвать лавину неожиданных событий, которые могут изменить твою жизнь кардинально. Другое дело, что большинство людей, с которыми мне довелось обсуждать эту тему, менять ничего не хотят, хотя и не отрицают, что текущее положение вещей их не устраивает. Но вернёмся к нам с Димой, сосредоточенно жующим лапшу между странами.
Мимо проходили люди с сумками, они улыбались нам, махали, желали приятного аппетита, и удалялись в направлении одной из стран. Когда еда кончилась, мы, наконец-то, отправились на малайский пограничный пост. Никаких очередей, никакой суеты. Территория очень чистая, у обочины стоят три разноцветных контейнера – один для алюминиевого мусора, другой – для пластикового, а третий для всего остального. Значит, в Малайзии перерабатывают отходы! Отлично! Въездные штампы мы получили быстро, просто и совершенно бесплатно. Наша замечательная новенькая карта Таиланда была нам больше не нужна, но она бы очень пригодилась тем, кто собирался впервые пересечь границу через данный пост. Мы сказали об этом женщине в пограничном офисе и подарили ей карту. Она сразу же пошла приклеивать её скотчем на стену, на самое видное место. Ну а мы отправились дальше, вглубь Малайзии. Первая пара километров нас очень удивила – после крохотного посёлка, в котором даже не было пункта обмена валют, справа и слева от дороги выросли стены непроходимых джунглей. Вскоре возле нас остановился автомобиль, водитель которого предложил подвезти нас, но Диме он показался подозрительным типом, так что мы вежливо отказались от помощи, и продолжили идти вдоль пустынной трассы, вглядываясь в густую зелень тропического леса. Следующий остановившийся водитель внушал большее доверие:
– Зря вы здесь пешком ходите. У вас оружие-то есть какое-нибудь? – спросил он после того, как мы забрались в его машину.
– Нет.
– На эту дорогу местные без мачете никогда не выходят.
– Почему?
– Так это же джунгли! – ответил водитель таким тоном, что уточнять стало как-то неловко, но я всё же поинтересовалась:
– Ну и что?
– Как что? Джунгли – это дикость. Там звери дикие. Опасно.
Что здесь возразишь? Действительно, опасно. Жизнь вообще – опасная штука: вокруг малярийные комары летают, вирусы всякие размножаются, кирпичи с крыш падают, автомобили перестают слушаться руля, вулканы извергаются. Миллионы опасностей подстерегают людей повсюду. И ничего, живём же как-то. Что более опасно: нестись по автостраде со скоростью 120км в час, полностью доверив свою жизнь крашеному куску металла, или мирно идти по живописным джунглям со скоростью 2км в час, перелезая через стволы поваленных деревьев и свисающие до земли лианы? Ну, подумаешь, каждый час пиявок с ног снимать приходится (если не снять, то пиявка быстро разъедается до размера стручка гороха, и вскоре случайно раздавливается, оставляя на штанине жуткого вида огромное кровавое пятно). Ну не страшно это! То, что планету загадили – страшно, то, что животные целыми видами вымирают от рук человеческих – страшно. А дикие джунгли – это красиво! И дикие животные – красиво. Короче, мы пожали плечами, и плавно перевели разговор на другую тему. Спросили, многие ли в Малайзии говорят по-английски, получили ответ: «Очень многие, но не все», спросили, распространён ли автостоп, получили отрицательный ответ. Узнав о нашей безденежности, водитель перед расставанием решил купить нам еды, но мы были ещё сыты, и отказались. Тогда он предложил нам подарить бутылку воды, но Дима сразу отверг это предложение, а я не решилась с ним спорить. Он во второй раз за сегодня отказался от чистосердечной помощи. Видно было, что водитель расстроился. Он хотел помочь хоть чем-нибудь, ведь бутылка воды в такую жару не может быть лишней. А по Диминому мнению – может. Так что, снова поблагодарив доброго человека, мы продолжили наш путь в напряжённом молчании. Я начала голосовать на ходу. Этот вариант автостопа не очень эффективный, но удобный в случаях, когда машин мало, местность красивая, и ноги со спинами пока ещё в рабочем состоянии (а они, к сожалению, не всегда в рабочем состоянии). Спустя полчаса подъехала очередная машина, водитель которой заинтересовался нами. Он не скрывал своих меркантильных планов, так что на этот раз мы с Димой единогласно отвергли его предложение подвезти нас «недорого». «Нет денег», – говорили мы. У нас действительно не было ни одного малайского ринггита, а те несколько долларов и батов, что остались с Таиланда, должны были помочь нам в будущем решить нелёгкую задачу пересечения морской границы Малайзии с Индонезией. «А мне много и не надо, дёшево отвезу», – отвечал упорный водитель. «Нет, спасибо, мы пешком пойдём, здесь красиво, воздух чистый», – отвечала ему я, а Дима в это время уже ушёл от водительского окошка вперёд, так что мне пришлось спешно оборвать беседу и идти догонять его. Настойчивый водитель не сдался, он снова догнал нас на машине и продолжал вести беседу через открытое окошко на ходу:
– Не бойтесь меня, я полицейский, вот моё удостоверение. Я подвезу вас бесплатно.
– Да мы и не боимся, всё ОК! – ответила я.
– Лена, прекрати, мы не сядем в эту машину, – обратился ко мне Дима, не сбавляя скорости.
– Но почему?
– Мужик, явно, неадекватен.
Водитель, конечно, не понимал нашего диалога на русском языке, но терпеливо ехал с нашей скоростью, прислушиваясь к незнакомой для него речи. Вскоре он уже сам настаивал, чтобы мы сели в машину: «Я хочу вам помочь», – говорил он, но Дима, в третий раз за сегодня, категорически отказался от помощи. Это было уже чересчур. Больше всего на свете не люблю, когда людей обижают. Пусть дальше едет один. Я отдала ему нашу сумку с паспортами, села в машину и сказала водителю, что я поеду с ним, а муж пойдёт пешком. Мы даже не поругались. Просто я очень расстроилась. Человеческая доброта нуждается во взаимности. Если не позволять людям проявлять светлые стороны их натуры, то они, возможно, никогда и не узнают, как это здорово – быть добрым. Как здорово дарить, как здорово улыбаться. Дима сегодня поставил подножку трём добрым поступкам, которые могли бы добавить немного света на белую чашу весов добра и зла. А этой чаше очень-очень нужны добрые поступки. Водитель довёз меня до автовокзала, познакомил со своим другом, который незамедлительно пригласил меня на чашечку кофе, а когда выяснил, что у меня нет карты Малайзии, раздобыл её в ближайшем киоске и подарил мне. Пока мы пили кофе, на автовокзал привезли Диму. Судьба не позволила нам расстаться даже на 20 минут. Автовокзал мы покинули пешком – шли по карте, в направлении трассы, ведущей на юг Малайзии. После этого случая мы решили больше не расставаться в пути. Ни при каких обстоятельствах.
Нас подвозили, иногда – совсем немного, иногда – километров на сто. Во время одного из пеших переходов мы нашли на дороге большой кокосовый орех под пальмой, и, поскольку, к нашему удивлению, он показался нам весьма аппетитным, взяли орех с собой. Дикая часть Малайзии плавно перетекла сначала в классическую Юго-Восточно-Азиатскую деревню с бамбуковыми и тростниковыми хижинами, зарослями гибискуса и кокосовых пальм, а потом сменилась на городскую застройку с не менее классическими бетонными заборами, придорожными кафешками и автозаправками. И вот, в одном из городков, куда мы приехали уже ночью, жена водителя, заметив, как я достаю из багажника вслед за своим рюкзаком, ещё и кокос, удивлённо спросила:
– А зачем это вам?
– Это наш ужин, мы его сейчас есть будем.
– Это? Есть?
– Да, мы любим кокосы.
– Что вы, он же уже несъедобный. Пока кокос зелёный, из него получают кокосовое молоко, а сейчас он уже совсем коричневый – это не еда. Вон, в кафе – это еда. Пойдёмте, поужинаете со мной и моим мужем.
После горячего вегетарианского ужина мы упаковали свой кокос в рюкзак и, поблагодарив замечательных супругов, отправились вглубь города, искать ночлег. Мы ещё не знали нравов местной полиции, обширности парковых зон, конструктивных особенностей городских крыш, так что насчёт ночёвки можно было не волноваться – какой смысл волноваться, если вообще ничего о стране, в которой тебе предстоит ночевать, не знаешь? Крыши казались неприступными, парков видно не было, зато приветливо выглядывала из-за домов разноцветная витиеватая лепнина индуистского храма. Туда мы и направились. Храм как раз закрывался. Человек, занимавшийся прилаживанием навесного замка к толстой стальной цепи на воротах, знаками показал, что ночевать в храме нельзя. Там вообще никто не ночует. Пока мы пытались спросить на языке жестов: «Что, прям вообще никто?», на крыльце появилась женщина-индианка с веником. Она внимательно посмотрела на нас и на неплохом английском сказала: «Мне ещё уборку нужно закончить, но моя дочь встретит вас. Идите ночевать в мой дом. Он находится вон в той стороне. Идите, я ей сейчас позвоню». И скрылась в храме. Интересно. Мы пошли в указанном направлении, и, спустя минут пять, дошли до широкого шоссе, примыкающего к дороге, по которой мы сюда попали. Куда дальше? Направо или налево? Пока размышляли над этим вопросом, с другой стороны шоссе появилась девушка в изящном лёгком платье-накидке, переливавшемся золотыми пайетками в свете придорожных фонарей. Мы направились к ней. Девушка свободно говорила по-английски, она сообщила, что встречает нас по поручению матери, что её дом совсем рядом, и её младшая сестра уже освобождает для нас свою комнату на эту ночь. Вскоре мы подошли к частному одноэтажному домику с небольшим двориком. «Садитесь, посмотрите пока телевизор, а я ужин приготовлю», – сказала девушка, приглашая нас в гостиную. Мы ещё ничего про себя рассказать не успели, а перед нами уже дымились две чашки горячего какао. Телевизор вещал какие-то малайские новости, в которые мы совершенно не вникли – по-малайски мы, кроме «спасибо», ни слова не знали. Да и не до новостей было. Я пыталась понять, почему эта девушка сейчас, посреди ночи, готовит нам ужин, а не спит, как подавляющее большинство её соотечественников. Удивительно, как часто на нашем пути встречаются люди, готовые бескорыстно помогать нам, не зная, кто мы и откуда. И всякий раз, встречая их, я радуюсь так, как будто узнала о существовании такой доброты впервые. Именно они и стали причиной, по которой мы с Димой решили написать «Книгу о доброте». Милые люди! Вы можете творить настоящие чудеса. Не забывайте об этом.
Моя попытка помочь на кухне была немедленно пресечена, так что пришлось ждать в гостиной. На стене висела фотография молодой индийской четы, одетой в роскошные одежды, которую мы принялись внимательно изучать.
– Это моя двоюродная сестра с мужем, – сказала девушка, внося поднос с двумя тарелками, наполненными до краёв овощным супом.
– А мы думали, это король с королевой.
– Что вы, мы же не в королевстве, – девушка улыбнулась и пригласила нас вернуться к столу, напротив которого стоял телевизор.
– А почему они так одеты?
– Это наша традиция – в день свадьбы жених и невеста должны чувствовать себя королём и королевой, для этого они наряжаются соответственно, сидят на троне и все к ним относятся, как к настоящим королю и королеве – кланяются, подарки дарят. У нас есть фотографии со свадьбы. Если интересно, я принесу фотоальбом.
Конечно, нам было очень интересно, так что, сразу после второго за эту ночь ужина, мы сели рассматривать фотографии в свадебном фотоальбоме. О! Как восхитительны были платья на гостьях – индианках. Возможно, по причине того, что сама я давно мечтала сменить свои дырявые штаны, которые ниже колен уже не отстирывались от пятен содержимого пиявкиных желудков, на что-нибудь более женственное, мне казалось, что всё, во что они одеты, являет собою верх изящества и красоты.
– Это сари? – спросила я у девушки.
– Да, это сари – традиционная для индианок одежда.
– А как называется то, во что Вы сейчас одеты?
– Это пенджаб, он называется так же, как и штат в Индии.
– Очень красиво. Индианки всегда так красиво одеваются?
– Да, малайские индианки, по крайней мере, точно. Женщина должна быть красивой, это наша природа.
– А как Вы оказались в Малайзии?
– Я родилась здесь. В нашей стране на равных правах живут китайцы, малайцы и индийцы. Мы испокон веков сохраняем индийскую культуру, с тех пор, как наши предки пришли из Индии. Никто нам не навязывает своей религии или традиций. Нашу культуру уважают здесь. И мы бережно храним её, чтобы передать нашим потомкам.
Было очень приятно слышать такие слова от молодой девушки (на вид ей было не больше 24 лет), здорово вновь убедиться, что есть те, кто понимают значение культурного наследия и не размениваются на дешёвую моду. Судя по фотографиям в альбоме, современная индустрия моды вообще не затронула индийцев, верных культурным традициям – ни одного короткого платья или юбки, никаких джинсов. Красота. Вот только к концу альбома выражения лиц молодых вызывали сострадание.
– «Когда же это кончится?» – написано на лице жениха, – прокомментировал Дима очередную фотографию.
– Всё только начинается… – с пафосом добавила я и продолжила, уже по-английски, обращаясь к девушке: – Почему у молодых такие измученные лица?
– Они уже в третий раз играют короля и королеву. В первый раз – для приглашённых друзей и ближайших родственников – во дворце бракосочетаний, это официальная часть церемонии, второй раз – в доме у жены, для всех её родственников, и третий раз – в доме у мужа, для всех его родственников. Всё это время молодые должны каждому улыбаться, принимать дары и угощения, и позировать для фотографий, так как всем хочется с ними сфотографироваться. Кстати, их день начался с посещения фотосалона, где они позировали для профессиональных снимков, один из которых сейчас висит на нашей стене. Не удивительно, что они устали.
Вот она, королевская жизнь. На последних снимках на молодых горько было смотреть – радостные гости, окружившие их, сияли широкими улыбками, а невеста вымученно улыбалась им в ответ. Жених уже не мог больше улыбаться. Он сидел на троне, понурив голову и опустив плечи. На этой невесёлой ноте пришла мама девушки. На незнакомом нам языке она поговорила с дочерью, и, удовлетворённая ответами, пригласила нас пройти в спальню. Там сытых путешественников ждала огромная кровать с мягким одеялом и замечательными мягкими подушками, в окружении которых мы уже сами чувствовали себя королём и королевой. Погрузив утомлённые тела в поролоновые недра восхитительного матраса, мы мгновенно уснули. Разбудил нас запах свежих тостов, доносящийся из расположенной рядом кухни, и свет нового дня, пробивавшийся сквозь занавески. После лёгкого завтрака я, как обычно, сложила ладошки вместе перед грудью, поклонилась, и сказала «спасибо» по-малайски.
– Почему Вы постоянно так делаете? – спросила девушка, повторяя мой жест.
– Так все делают в Камбодже и Таиланде, я просто привыкла. А в Малайзии разве так не делают?
– Нет, только когда молятся.
Жаль, мне очень полюбился этот жест. Казалось, что к моему «спасибо» или «здравствуйте», добавляется что-то ещё, невидимое и неслышимое, исходящее только от этих сложенных ладоней и лёгкого поклона. Забегая очень далеко вперёд, в события, которые не будут описаны в данной книге, скажу, что в африканском государстве Судан, в госпитале ООН, куда нас с Димой занесёт судьба два с половиной года спустя, я вновь отблагодарю индианку таким же поклоном, и она удивлённо спросит меня:
– Где Вы научились делать «Намастэ»?
– А это разве «Намастэ»? – столь же удивлённо, отвечу вопросом на вопрос я.
– Да, в Индии мы благодарим и здороваемся друг с другом именно так.
Значит, часть индийской культуры всё же была утрачена малайскими индийцами. Что ж, это, возможно, неизбежно в смешанном обществе, где на одной улице живут представители трёх совершенно разных культур. Но, не мне об этом говорить. Я, русская женщина, которая тогда вела на английском языке диалог с индианкой в Малайзии, одетая в традиционную вьетнамскую блузку и выцветшую итальянскую юбку, рассуждаю об утраченном жесте! Будь я в кокошнике и сарафане, сиди я в резном тереме, с прялкой в обнимку, я бы, возможно, и имела право говорить о том, что кто-то там свою культуру забывает. Так что, хватит об этом.
Попрощавшись с радушными хозяйками и получив от них в дорогу баночку джема, мы пошли искать пункт обмена валют, чтобы наши несколько тайских батов превратить в несколько малайских ринггитов. Прямо посреди города одна женщина через окно своего седана спросила, не нуждаемся ли мы в помощи.
– Мы пункт обмена валют ищем.
– О, это совсем рядом, я как раз в ту сторону еду, садитесь.
Она довезла нас до улицы, на которой находилось штук пять маленьких обменных пунктов, и одно представительство банка в торговом центре; разумеется, в банке курс был самый невыгодный. Насмешив частного обменщика количеством наших денег и получив от него несколько мелких купюр (ринггиты гораздо дороже батов), мы решили пообедать. Так, наш кокос вновь сменил ранг – вчера днём мы считали его ужином, ночью – завтраком, а сейчас он назначался обедом. Было видно, что прохожих удивляет тот факт, что мы едим кокос. Похоже, никто здесь не считал его за еду. Представьте, как бы Вы смотрели на двух чукчей, сидящих на бетонном ограждении городской клумбы и жующих морковную ботву. Вот именно так на нас и смотрели прохожие. Один мужчина, проехавший мимо на мопеде, спустя пару минут вернулся с двумя зелёными кокосами и мачете. Он вырубил дырки в орехах и вручил их нам (судя по выражению его лица, это действие можно сравнить с актом дарения морковки чукчам в моём примере – вот ЭТО нужно есть, а не то).
Во второй половине дня мы, наконец-то, вышли из города, миновали последний торговый центр, по площади сравнимый с парой футбольных полей, и остановились на шоссе, скинув рюкзаки, давая отдохнуть спинам и ногам. Малайзия сильно отличалась от последних стран, которые мы проехали. Она изобиловала шопинг-моллами, элитными магазинами и ресторанами, банками, бутиками, дорогими автомобилями и деловыми костюмами. Было непривычно видеть, как по одним и тем же улицам ходят индианки в прекрасных сари, мусульманки-малайки в строгих хиджабах и китаянки в джинсах и футболках. Мужчины всех трёх национальностей, как правило, отличались друг от друга лишь цветом кожи и разрезом глаз – на большинстве из них были надеты выглаженные белые или голубые рубашки с галстуками, у них были одинаковые причёски и одинаково чёрные волосы. Дима в рваных штанах, со своими длинными светлыми волосами и аккуратной бородкой, выглядел пришельцем с другой планеты. Я же, при наличии определённой доли фантазии, могла сойти за крашеную индианку, потому не так сильно выделялась в толпе. Хотя цвет глаз, странная одежда и рюкзак за плечами выдавали и мою инопланетную сущность.
<-- Предыдущая страница --- | --- Следующая страница -->
