– Вот здесь газовая плита, она включается вот так, а выключается вот так, вот здесь ножи, кастрюли, перец чили, сахар, соль, приправа, остальное всё на виду, пользуйтесь на здоровье, чувствуйте себя, как дома.
Думаю, стоит пару слов сказать о «приправе», которую Срай назвала «сизони́н», и эта модификация английского слова seasoning, (ударение на первый слог), сразу перекочевала в наш глоссарий, обозначив доселе безымянное вещество. Наряду с солью и сахаром в маленьких баночках (или пакетиках), на азиатских кухнях присутствует усилитель вкуса, представляющий из себя белые кристаллы удлинённой формы (примерно 5х0,5х0,5мм). Впервые мы его встретили ещё на фанзе у китайца Вовы, у которого работали на плантациях, чтобы заплатить за право пересечения Российско-Китайской границы. Вова добавлял этот порошок во все блюда, и вкус их, действительно, заметно улучшался, поэтому и мы стали регулярно его употреблять, сначала в Китае, затем в Лаосе и во Вьетнаме. Состав порошка нас очень интересовал, но никто из англоговорящих не мог объяснить, из чего же его делают. Правда открылась, когда на одном из пакетиков вьетнамского сизони́на я, наконец-то, увидела состав на английском языке… Это был чистый глутамат натрия, он же – пищевая добавка E621, чрезмерное употребление которой, говорят, вызывает гастрит, язву желудка, и прочие подобные неприятности.
Моя сестра занималась изучением пищевых добавок, и составила список продуктов, которых, по идее, не должно быть в рационе здорового человека. Для составления этого списка она посетила супермаркет, где моя семья обычно покупает продукты питания, и переписала названия тех продуктов, которые содержали самое большое количество вредных пищевых добавок. Список получился подозрительно длинным, и кока-кола заняла в нём почётное первое место.
Когда мы, закончив трапезу, собрались покинуть гостеприимный дом, Срай спросила нас:
– Куда же вы пойдёте сейчас?
– Мы пойдём просто гулять, и ноги нас сами выведут куда-нибудь, где можно будет переночевать.
– А где вы будете готовить ужин?
– Мы не будем его готовить, мы, в лучшем случае, раз в день полноценно едим. Иногда ещё бананы покупаем, чтобы перекусить. За двадцать два дня, проведённые в Лаосе, вообще только один раз нормально поели.
– Может, переночуете у меня? То есть не только переночуете, но останетесь на сколько хотите – месяц, два, три… У меня всё равно весь второй этаж пустует. Я живу недалеко отсюда, сегодня просто заглянула в гости к тётушке, у меня, конечно, не так уютно, как у неё… Да и вообще, у меня не дом, а сарай. Думаю, вам он совсем не понравится, но, зато под крышей поспите.
Я перевела диалог Диме, он сурово посмотрел на меня и сказал, что я слишком много жалуюсь. Тяжело не пригласить в гости человека, сказавшего, что он раз в 22 дня ест, а на самом деле, мы максимум – всего трое суток без еды оставались. То там, то здесь, всегда удавалось перекусить чем-нибудь.
Конечно, мы с удовольствием согласились переночевать у Срай. Она позвонила племяннице, после чего попросила нас ещё минут двадцать попить чаю, пока они с племянницей облагородят второй этаж её «сарайчика».
«Сарайчик» оказался обычным двухэтажным домом, довольно стареньким, но вида вполне цивильного: первый этаж – кирпично-бетонный, второй – деревянный. Туалет, душ и прачечная находятся на кухне и представляют собой одно помещение размером метр на метр, даже не отделённое от кухни дверью. Помещение чистое и ничем не пахнущее. На втором этаже нас уже ждал широкий матрас, застеленный чистым постельным бельем, и большой круглый стол, на котором стоял литровый тетрапак молока (со сроком годности 2 месяца) и две булки хлеба. Также в наше распоряжение поступили вентилятор, термос-кипятильник, и телефон, с которого мы незамедлительно позвонили в консульство РФ:
– Здравствуйте, мы русские путешественники, в тайском консульстве нам сказали, что мы можем получить у вас документ, подтверждающий, что мы передвигаемся пешком. Не подскажете, что от нас требуется для получения такого документа?
– Только паспорта. Заходите завтра, мы вам всё оформим.
– И часто вам приходится выдавать такие документы?
– Нет, раньше никогда не доводилось, но вам сделаем.
Наутро, действительно, нам выдали документ с печатью и подписью консула, в котором по-английски было сказано следующее: «Сиим удостоверяется, что граждане РФ Мистер Дмитрий …, дата рождения …, паспорт № …, Камбоджийская виза № …, и Миссис Елена …, дата рождения …, паспорт № …, Камбоджийская виза № …, являются пешими путешественниками, путешествующими по свету. В связи с этим консульский отдел посольства РФ в Королевстве Камбоджа просит соответствующие организации выдать необходимые разрешения и оказать посильную помощь в пересечении вышеназванными Российскими гражданами границ пешком».
Теперь мы могли снова ехать на границу, но Срай уговаривала нас задержаться: «Вы уставшие, худенькие, останьтесь хотя бы на месяцок. Я вам каждый день овощей покупать буду, отъедитесь, отдохнёте немного». Нам, на самом деле, хотелось тишины и покоя, а дом Срай находился в очень тихом месте, и сама хозяйка была такая милая, что уезжать от неё совсем не хотелось, так что мы решили остаться на четыре дня, привести в порядок свои записи и отправить электронные письма родным и друзьям.
Вот выдержка из моего письма сестре: «Рассказываю весёлую историю о том, как я лишилась возможности проверить, смогут ли носки фирмы Columbia выполнять свои функции в течение года, на который на них давалась гарантия. Гостеприимная хозяйка рассказала, где что лежит, и предложила устроить стирку. Из грязных вещей у нас остались только моя футболка, вышеупомянутые носки и Димины штаны. Я решила воспользоваться предложением и отправилась с грязными вещами в туалет-он-же-ванная-он-же-прачечная. Мама Срай не говорит по-английски, так что, увидев, как я с сосредоточенным видом рассматриваю намыленные Димины штаны (я искала грязные пятна), она решила, что избалованная «мадам» (как меня здесь все называют), не умеет стирать, и, вежливо отстранив меня от тазика с мыльной водой, достирала штаны и принялась за футболку. Я же решила пока прополоскать штаны в другом тазике и упустила знаменательный момент, когда, достирав футболку, лёгким движением руки мама Срай вылила грязную воду, вместе с моими носками, в унитаз. Вот такая вот интересная история. Верой и правдой отслужившие пять месяцев нелёгкой службы носки, теперь продолжают странствовать без меня (слава Богу!) в клоаке королевской канализации. Счастливого пути, мои милые носочки, доброго вам плавания!». А вот выдержка из письма другу, который хотел догнать нас в Таиланде: «…В начале пути у нас был приблизительный маршрут, которого мы хотели придерживаться в течение трёх лет, но, как показала практика, планы строить на столь далёкий срок бессмысленно. Жизнь постоянно вносит свои коррективы – в Японию нам визы не дали, в Китае мы не нашли Вьетнамское посольство, переход Лаос-Камбоджа закрыли из-за каких-то военных действий, в Таиланд надо справку пешехода и т.д. и т.п. Так что пересечься с нами вряд ли удастся – мы и сами понятия не имеем, в какой стране будем через неделю, не то что – в каком городе. Про темп жизни для меня слышать уже как-то непривычно, я уже и забыла, какой он – городской темп жизни. В путешествии время течёт по-своему – здесь каждый день испытания, каждый день новые жизненные уроки, некоторые из которых даются очень непросто. Это только кажется, что поехать в путешествие просто – бросил всё, и в путь. На самом деле, нужно недюжинное здоровье, терпение и знание английского языка. Так что, Вань, если решишь ехать, то обязательно сначала полгодика серьёзно походи в тренажёрку и пару лет – в языковую школу. И ещё – не бери такой тяжёлый ноут и фотоаппарат, как мои, я уже иногда подумываю их выкинуть нафиг. От Димы тебе отдельный совет – побегай кроссы по пересечённой местности с лёгоньким рюкзаком, он, например, бегал с 3-х килограммовым».
Как-то раз у нас со Срай состоялся такой разговор:
– Как вы думаете, сколько мне лет? – спросила она.
– 28… 27? – ответили, посовещавшись, мы с Димой.
– О! Вы шутите! Мне сорок четыре года.
– Не может быть!
– Честное слово, сейчас, принесу документы.
– Не стоит, мы, конечно же, верим Вам, но в России Вам бы никто больше тридцати не дал.
В Камбодже люди действительно медленно стареют – как внешне, так и внутренне. Однажды, возле священного холма, вокруг которого вырос город Пномпень, мы наблюдали как охранники играли в догоняшки, прыгали друг через друга и сражались на невидимых мечах. На вершине холма находится буддийский храм, где нам не только отказали в ночлеге, но и попросили заплатить за входной билет. Спускаясь, мы свернули с тропы, в надежде найти на склоне ровную площадку под палатку, но холм буквально кишел охранниками, так что нас быстро заметили, и помогли найти выход на дорогу. Сидя на лавочке в небольшом парке у подножия холма, мы, надеясь улучить момент для повторного обследования близлежащих тенистых аллей, наблюдали за поведением группы (или точнее будет сказать – труппы) охранников. Пять-шесть мужчин в униформе только что спустились с обхода, и вышли на мощёную площадку, окружив ещё двоих охранников, которые начали ходить по кругу, глядя друг другу в лицо. Вдруг, один из них сделал вид, что выхватывает меч, и рубит им второго, но второй тоже успел выхватить из-за спины невидимый клинок, и отразил удар. Начался настоящий бой на мечах – противники отскакивали, наносили и отражали удар за ударом, иногда, громко вскрикивая, когда невидимое оружие противника попадало в цель. Когда один из сражающихся, в пылу борьбы, толкнул одного из наблюдавших охранников, тот дал ему подзатыльник, и, громко хохоча, пустился наутек. Оставив меч в параллельном пространстве, первый бросился догонять обидчика, и они принялись нарезать круги вокруг своих коллег, периодически цепляясь за них, и сбивая с ног. Вдруг беглец резко остановился и присел, а догонявший, широко расставив ноги, и опершись руками о лопатки присевшего охранника, перепрыгнул через него. Так началась новая игра… У меня в голове пронеслась странная картина, как точно так же, где-то на заснеженных просторах России, бегают здоровенные угрюмые ОМОНовцы. Но вот вообразить их задорный смех мне не удалось. Нет, в России такое вряд ли увидишь. А жаль. Мне представление очень понравилось.
Может разгадка вечной молодости в тёплом климате и спокойной жизни? Это в развитых странах – революция за революцией, реки крови, и, как итог – счастливое будущее для внуков отважных революционеров в виде рабочих будней (которые во всех странах примерно одинаковы для соответствующих слоев населения) и, для России, – перспективы на нищенскую пенсию. Как-то раз нас спросил один из учителей английского, которого нам привели в качестве переводчика:
– Русские значит… а вы, случаем, не коммунисты?
– Нет, мы не придерживаемся никаких политических течений, и ни в какой партии не состоим.
– Это хорошо.
– А что Вы имеете против коммунистов?
– Ого, да вы совсем историю Камбоджи не знаете!
– Неужели здесь был коммунизм?
– Был, и довольно долго. Про Пол Пота ничего не слышали?
Я перевела диалог Диме, и, убедившись, что он тоже ничего не слышал ни про коммунизм в Камбодже, ни про Пол Пота, отвечаю:
– Нет, ничего.
– А я думал, эту историю во всём мире знают… Был тут у нас один ярый коммунист, три миллиона кхмеров убил. Не любим мы коммунистов.
Вот это да… Три миллиона?.. Если учесть, что сейчас в Камбодже всего около 12 миллионов жителей… Нет, жизнь Камбоджи, очевидно, не была безмятежной. Но почему же тогда вы, камбоджийцы, такие беззаботные, добрые, улыбчивые, а мы вечно в очередях и транспорте ругаемся матом?.. Неужели, только потому, что у нас зима холодная? Или экология у нас ни к чёрту, а у вас на химикалии денег не хватает, вот и живёте, здоровенькие, на одном не генномодифицированном рисе. С чего же ругаться и стареть? Хотя у нас и здоровые ругаются, причём, похлеще больных. Может секрет в образовании? Может нам в школе угрюмость и недовольство жизнью преподают? Рассказываю сюжет одного микро-комикса, нарисованного в учебнике по английскому языку для пятого класса общеобразовательной камбоджийской школы:
Картинка первая: На поле работают мать и сын, сын говорит:
– Мама, эта работа такая сложная, такая тяжёлая, я не хочу больше собирать рис, я поеду в город учиться.
– Хорошо сынок, я буду ждать тебя.
Картинка вторая: Сын, счастливый, с дипломом в руке:
– Я теперь найду хорошую работу и смогу никогда больше не возвращаться на рисовое поле!
Картинка третья: Сын, одетый в деловой костюм, на берегу реки, с бокалом в руке, подходит к красивой девушке в длинном платье, стоящей рядом со своим отцом, одетым по последней европейской моде. Отец девушки говорит:
– Здравствуй, я знаю, что ты скоро женишься на моей дочери, может быть, ты согласишься занять место управляющего одной из моих фирм?
– Да, сэр, конечно! – отвечает парень.
– Ах, папа, это так великолепно! – восклицает девушка.
Картинка четвертая: Сын с девушкой стоят на борту пришвартованного корабля, а по причалу, с которого уже убирают трап, бежит мать с очень морщинистым лицом и кошмарно запавшими глазами, на бегу крича:
– Сынок, сынок, подожди, ведь я твоя мать, ты узнал меня?
– Уйди женщина, я тебя не знаю, не мать ты мне.
Под этим комиксом были следующие вопросы: «Хорошо ли поступил сын?», «В чём именно он поступил плохо?»
Не могу точно сформулировать, что пропагандирует этот комикс, но, очевидно, не беззаботность и лёгкость бытия.
Возможно, секрет счастливой улыбки кроется в том, что у людей есть время сесть и подумать. И прийти к выводу, что для счастья человеку нужна сущая мелочь – жизнь. А когда человек осознаёт себя истинно живущим, то всё в этом мире может стать для него источником радости, так как всё это суть проявления его жизни. Но с этой философией не сочетаются помойки вдоль дорог, так как восхищённый и влюбленный в жизнь человек никогда мусорить не будет. Пожалуй, ответ кроется в непонятном мне слове менталитет. Если пойму когда-нибудь, что это слово означает, может и догадаюсь, от чего камбоджийцы такие, а русские – другие.
Добрая тетушка Срай подарила нам одежду, и пару ботинок моего размера, но чтобы взять подарки с собой, пришлось проводить ревизию рюкзаков. Мы довольно часто перебирали их содержимое, стараясь своевременно избавляться от ненужного, чтобы не тащить лишний груз. На этот раз, в категорию «ненужное» попали наши сверхлёгкие дорогущие спальники, которые в тропическом климате использовались нами только как матрасы. Поскольку по ночам нередко бывало жарко и душно, то, не то что о спальниках – даже о простынях думать не хотелось. Хотелось спать под открытым небом и без одежды, но коварные комары не выпускали нас из палатки. Мы подарили наши спальные мешки Срай, хотя и не представляли, на что они ей могут пригодиться, выбросили мои старые кроссовки (изношенные до дыр в некогда толстой резиновой подошве) и, попрощавшись со Срай и её родственниками, отправились снова в Паойпэт. На границе мы обошли все обменные пункты и, найдя самый выгодный курс, перевели оставшиеся камбоджийские рие́ли в тайские баты. После этого мы без проблем получили выездные штампы, а когда, вместе с паспортами, протянули наш «документ пешеходов» офицеру, ставящему въездной штамп, услышали от него неожиданный вопрос:
– Что это такое?
– Документ… Вместо билета на самолет.
– Он вам не нужен, вы же русские. Добро пожаловать в королевство Таиланд.
С этими словами он поставил нам въездные штампы и отдал документы.
<-- Предыдущая страница --- | --- Следующая страница -->
|
