Глава 18. И СНОВА МАЛАЙЗИЯ
Самолёт приземлился в аэропорту Куала-Лумпура на закате. Теперь мы могли вздохнуть с облегчением – призрак индонезийской тюрьмы остался далеко позади. Свежий вечерний воздух уютно пах выхлопными газами и горячей резиной. Сойдя с трапа на твёрдую землю, я ощутила непривычное желание пасть ниц и расцеловать асфальт под ногами. Мы на материке! На том же самом куске суши, на котором стоят где-то наши бетонные коробки, по странному стечению обстоятельств именуемые нами «дом»! Теперь можно просто идти пешком, и, рано или поздно, мы вернёмся в Россию! Мы с Димой это даже обсуждать не стали. Было очевидно, что с острова Бали начался наш путь домой. Надеюсь, что аэропорт Денпасара не будет мне теперь всю жизнь в кошмарах сниться. Пройдя все необходимые формальности, мы углубились в ближайшую пальмовую рощу, поставили палатку и крепко уснули. Никаких кошмаров – только мирные, добрые сны. Как хорошо на родном материке…
Проснувшись, мы с удивлением обнаружили, что в пальмовой роще нет мусора. За два месяца, проведённых в Индонезии, мы уже привыкли к вездесущим помойкам, и их отсутствие вызвало у нас прилив сил и хорошего настроения. Мы сделали зарядку и отправились на трассу. Все холмы в округе были засажены масличными пальмами, а потому, на завтрак в джунглях рассчитывать не стоило. Мы решили поехать на север автостопом, по крайней мере – до джунглей, где мы хотя бы сможем автономно питаться. На трассе мы не простояли и пяти минут. Нас сразу подобрал жизнерадостный малаец, который, проезжая мимо очередного строящегося завода, поделился с нами своим мнением насчёт экологической ситуации на планете:
– Вот гринписовцы говорят: «Лес вырубать нельзя, это – плохо», а я считаю так: кто главный? Человек или дерево? Конечно, человек! И если ему нужно место, где жить, нужно деревья рубить. Вот вырубили здесь везде джунгли – хорошо, теперь есть место для всех этих городов, люди здесь жить будут. И это правильно.
– А что люди есть будут, если всю планету застроить городами? – поинтересовалась я.
– Давно уже научились выращивать овощи без почвы – подводят питательные вещества к корням, и получают отличные урожаи. Да и причём здесь еда? Мы же про вырубку джунглей говорим, а от них никакой пользы нет. Не будете же вы листья жевать?
– Если честно, мы едем на север в джунгли, как раз потому, что здесь нам есть нечего, а в джунглях растут грибы и бамбук.
– Вы что, бамбук едите?
– Да, нас в Лаосе научили: срезаешь мягкий молодой побег, варишь в подсоленной воде, и получаешь вполне съедобное блюдо.
– Ужас какой. А почему вы нормальную пищу не едите?
– Потому что она денег стоит, а у нас их нет. За срочную эвакуацию из Индонезии пришлось отдать всё, что было.
– Давайте, я вам в дорогу арахиса варёного подарю. Он питательный.
Возле многих придорожных рыночков стояли большие котлы, из которых валил пар. Котлы были закрыты большими решётками, заваленными грудой арахиса в скорлупе, который, насыщаясь водяным паром, увеличивался в объёме в полтора раза, из-за чего выглядел устрашающе огромным. Водитель подарил нам большой пакет горячего арахиса, и дал в дорогу немного денег: «Это на случай, если не наедитесь арахисом. Только не вздумайте есть бамбук из клумб!»
После того, как арахис был съеден, срочная потребность в джунглях отпала, и мы отправились вдоль хайвэя пешком. Наше внимание привлёк заброшенный пустырь, когда-то, видимо, готовившийся под строительную площадку. Он заинтересовал нас по двум причинам: во-первых, между грудами земли, наваленной бульдозерами, было легко поставить палатку и скрыться от любопытных глаз, а во-вторых – пустырь отличался таким богатством флоры, каким не каждый ботанический сад может похвастать. Дима даже обнаружил полянку диких орхидей. Увлекшись изучением растений, мы с трудом оторвались от них с наступлением сумерек. Особое впечатление произвели на нас красно-жёлто-зелёные насекомоядные кувшинчики с приоткрытыми крышками. Заглядывая под разноцветные крышечки, мы обнаруживали муравьёв и мух, тщетно пытающихся спастись из недр кровожадного кувшина, либо смиренно плавающих кверху лапками в ароматном нектаре – его желудочном соке. Дима, желая спасти одного, особо яростно размахивающего лапками муравья, вылил сок из кувшинчика.
– Что ты делаешь? – воскликнула я. – Кувшинчик же кушать хотел! Может, он этого муравья неделю ловил?
– А муравей – жить хочет. Просто этому муравью сегодня повезло, а кувшинчику – нет.
Вот такой он, закон джунглей… Спасая жертву, мы обрекаем на голод хищника.
Мы переночевали на пустыре и с рассветом вернулись на трассу. Дорога проходила мимо живописных скал – густые заросли покрыли практически все отвесные склоны, обойдя лишь чёрные провалы пещер, притягивающих взгляд, манящих в свои недра. Настоящие древние пещеры! Разве можно пройти мимо них? Но с рюкзаками по горам не полазишь… Мы решили оставить наши вещи где-нибудь в ближайшем посёлке. Эта практика была для нас не нова – в Ангкор Вате рюкзаки не раз отсиживались под прилавками магазинов, чьи хозяйки вызывали у нас доверие. Итак, мы отправились в посёлок, где оставили всё, кроме фотоаппарата, на попечение женщины, волею провидения, закончившей развешивать бельё во дворе своего дома именно в тот момент, когда мы проходили мимо. Мы просто попросили её присмотреть за нашими рюкзаками – через два-три часа вернёмся и заберём. Она, без вопросов, согласилась.
А нас ждали скалы… Оказалось, что мы недооценили расстояние до них, и, соответственно, их размеры тоже. Горы оказались высоченными, а чтобы добраться до пещер, видимых с трассы, нам бы потребовалось альпинистское снаряжение. Пришлось идти по дороге, огибающей горы, в поисках чего-нибудь более доступного. Вскоре прямо над тропой, мы увидели широкий пролом в скале, забраться внутрь которого не составило труда. Пещера была высокая – порядка десяти метров, и в ней даже имелось окно – на высоте пяти метров от земли зияла большая дыра, сквозь которую в недра горы попадал солнечный свет. Из неосвещённой глубины пещеры вытекал прозрачный ручеёк с приятно-прохладной водой. Практически все доступные для росписи каменные поверхности, были украшены современными граффити. «А ведь здесь можно было бы остаться жить, – подумала я. – Вот на этом выступе удобно сидеть, а на этом – спать. В этой заводи было бы удобно купаться». Я присматривалась к формам выступов, а воображение дорисовывало недостающие деревянные лестницы и охапки сена в тех местах, где можно было бы устроить спальню. Вот как нужно дома строить! То, что нарисовало моё воображение, было самым уютным из всех домов, в которых я когда-либо бывала. За окном колыхались шторы из лиан и листьев деревьев, растущих на склоне, под ногами зеленел ковёр из каких-то ползучих растений. По-домашнему журчал рядом ручеёк. Красота! Дима пошёл по руслу ручья, исследовать неосвещённую пещеру, и я, оторвавшись от своего воображаемого пещерного дома, побежала догонять его. К сожалению, уже за ближайшим поворотом, нас окутала кромешная тьма, и мне пришлось воспользоваться фотовспышкой для освещения дороги: каждые десять секунд я делала кадр, пещера на мгновение озарялась ярким светом, мы запоминали рельеф, делали пять-шесть шагов, и я снова нажимала на спуск фотоаппарата. Так мы дошли до места, где пещера переходила в узкий лаз, куда можно было протиснуться только лёжа. Мы повернули назад. Если бы эта пещера не выходила прямо на дорогу, мы бы непременно остались в ней на пару дней. После стресса, пережитого на Бали, хотелось денёк-другой отлежаться в тишине и покое.
Мы решили доехать до какого-нибудь города автостопом, и попроситься в первую попавшуюся церковь на два дня реабилитации. Забрав рюкзаки, мы вышли на трассу, и вскоре уже двигались в направлении города Ипох со скоростью 120км\ч в машине доброго человека, ехавшего туда по работе.
Ипох оказался тихим городком, ничем не напоминающим необъятный Куала-Лумпур. Разве что, чистотой. Ближайшая церковь, которую нам указали местные жители, не была похожа на обычные церкви. На ней не было крестов! Обойдя церковь по периметру и никого не обнаружив, мы собрались было уйти, но вдруг одна из дверей здания отворилась, и к нам вышла пожилая женщина:
– Вы что-то хотели? – на чистом английском спросила она.
– Мы ищем церковь.
– Вы её нашли. Вот она, – женщина указала на то самое здание без крестов, откуда она только что вышла, – чем я могу помочь вам?
– Мы путешественники из России, устали в пути, и сейчас хотим передохнуть два дня. Можно ли у вас во дворе поставить палатку? Послезавтра утром мы уйдём.
– Подождите, я позвоню хозяину церкви. Это он решает такие вопросы, – с этими словами женщина вновь скрылась в церкви.
Я перевела Диме наш диалог, добавив от себя, что женщина, видимо, имела в виду падре. Разве у церкви может быть хозяин? Оказалось, что может.
Хозяин приехал через десять минут. Он вышел из шикарного чёрного джипа какой-то новейшей модели и подошёл к нам.
– Здравствуйте, меня зовут Сун Че, я хозяин этой церкви. Мне сказали, что вам нужен ночлег?
– Да, нам нужно отдохнуть пару дней. А что значит «хозяин»? Вы – падре?
– Нет! – засмеялся Сун Че. – Я просто построил эту церковь на свои средства, так же, как и многие другие общественные здания в этом городе. То есть формально она принадлежит мне. Поэтому я – её хозяин. Хотя строил я её, конечно, не для себя, а для людей.
– А почему на вашей церкви нет крестов? – спросила я.
– Одна из заповедей Моисея гласит: «Не сотвори себе кумира…», а кресту люди поклоняются, как и иконам. Это противоречит заповеди Моисея, но никто этого не замечает. Я решил построить свою церковь без икон и крестов, чтобы люди не ассоциировали Бога с цветными картинками. Я считаю, что это правильно.
– Здорово! Как хорошо, что хоть кто-то читает Библию внимательно!
– Спасибо, не все это принимают… – Сун Че внимательно посмотрел на Диму. – А вы, случаем, не хиппи?
– Нет, мы не хиппи.
– И наркотики не употребляете? А то выглядите-то вы, действительно, как хиппи – длинные волосы, рваная одежда…
– Нет, мы не употребляем наркотики, не курим, не пьём алкоголь, и даже не едим мясо.
– Из религиозных побуждений?
– Нет, из собственного нежелания затмевать свой разум.
– Молодцы… Я приехал, чтобы помочь вам с ночлегом – я могу оплатить вам пару дней в отеле.
– Нет, только не в отеле. Мы не любим гостиничную атмосферу. Нам бы лучше в палатке, под открытым небом. Если бы вы разрешили нам в саду за церковью разбить лагерь и пользоваться уборной, мы бы были счастливы.
– Здесь же проходят службы! Прихожане не дадут вам отдохнуть.
– Ну, тогда мы пойдём дальше, извините за беспокойство…
– Нет, нет, подождите… – Сун Че на секунду задумался. – Я завтра уеду на три дня по делам… Но у меня есть домработница… Она, если что, вам поможет. Хотите отдохнуть у меня дома?
Посовещавшись, мы с Димой согласились на предложение Сун Че. Он нам понравился. Хотелось поговорить с ним о чём-нибудь серьёзном, казалось, ему есть, что рассказать о жизни, но…
Но Сун Че оказался миллиардером. Он почти не появлялся дома. Встречи, переговоры, сделки, снова встречи. В первый же день, сразу из церкви, он завёз нас в супермаркет и накупил три пакета еды. Потом отвёз к себе домой. Рядом с его двухэтажным коттеджем стоял автономный одноэтажный домик с большим залом, кухней, душем и туалетом. Это был домик для гостей. Сюда нас и поселили. Холодильник был забит мандаринами, помидорами и газировкой, и, после распихивания по полкам содержимого трёх пакетов из супермаркета, едва закрывался. Но настоящим сюрпризом оказался скоростной WiFi-интернет! Сун Че пригласил нас на неделю, поэтому я решила взяться за создание нашего собственного сайта. До этого мы выкладывали отчёты о путешествии на форуме журнала GEO, но с недавних пор форум GEO начал давать сбои. Лучшим решением этой проблемы было создание своего собственного форума.
Уже на второй день нашего пребывания у Сун Че сайт был запущен. Я выложила на нём тексты, написанные Димой в пути, и часть фотографий. В течение последующих дней Дима дописывал начатые отчёты по странам, а я выкладывала их на сайт, параллельно доводя его до ума. Хозяин изредка заглядывал к нам, чтобы поинтересоваться, не нуждаемся ли мы в чём-нибудь. Каждое такое посещение я пыталась вызвать его на философский разговор, но он, как всегда, спешил. Единственное, на что у Сун Че было время – это его орхидеевый садик во дворе. Он сам опрыскивал орхидеи каждый раз, когда ему удавалось заскочить домой, и в эти минуты, стоя с пульверизатором в руке, миллиардер выглядел совершенно счастливым человеком.
Неделя пробежала невообразимо быстро. В последний вечер, который нам было суждено провести у него в гостях, Сун Че навестил нас:
– Я рассказал о вас своему другу Дэнни. Его мама держит ресторанчик на высокогорье Кэмерон. Вы слышали об этом месте?
– Нет, никогда.
– Помидоры, которые лежат в вашем холодильнике – оттуда. Это самые лучшие помидоры в Малайзии. Я специально заказываю их прямо с фермы. Там климат идеальный для выращивания овощей – не такой жаркий, как здесь. Так вот, у мамы Дэнни уже останавливался один путешественник, из Чехословакии, по-моему. Он у неё несколько месяцев жил. Я хочу отправить вас туда. На высокогорье Кэмерон. Вы согласитесь поработать в ресторанчике?
– С удовольствием! Мы уже давно хотим помочь кому-нибудь, но все отказываются от нашей помощи. Мы с радостью поработаем в ресторанчике!
– Только смотрите, не съешьте там больше, чем наработаете. Вы у меня почти весь холодильник опустошили!
– Простите, мы не привыкли к тому, что еда в холодильнике не кончается. Постоянно хочется наесться впрок. Кажется, вот доем мандаринку, закрою холодильник, и в путь. И никогда больше к этому холодильнику не вернусь. И рука сама тянется за второй мандаринкой.
– Да мне не жалко, просто вредно столько газировки пить. Сейчас-то вы сытые?
– Сытые, спасибо.
– Жаль. Я вас фруктовым пирогом хотел угостить – мне его подарили, а он большой, одному никак не справиться… Ладно, завтра в десять утра будет автобус на высокогорье Кэмерон. В девять вы должны быть полностью собраны и готовы к отъезду. Договорились?
– Договорились. И не стесняйтесь просить нас о любой помощи! Помыть машину, построить новую церковь, съесть пирог… Мы всегда к вашим услугам!
Вечером следующего дня мы вышли из автобуса в городе Ринглет на высокогорье Кэмерон. Дэнни встретил нас на автобусной станции. На вид ему было около тридцати лет. Дэнни рассказал нам, что Сун Че – один из самых богатых и влиятельных людей Ипоха, и одни только ценные бумаги приносят ему каждую неделю по двести тысяч долларов. Вообще, Дэнни всю дорогу, пока мы ехали к ресторанчику его мамы, говорил только о деньгах. В частности, он открыл нам секрет, что сам вложил два миллиона долларов в разведение червей в Китае.
– Червей? Зачем? – удивлённо спросила я.
– Есть вид червей, которые продлевают жизнь. По сути – дарят молодость на сто и больше лет. Они полезнее женьшеня! И, соответственно, дороже! Они принесут мне миллионы, когда о них узнают. А главное – ни я, ни моя жена, не будем стареть, так как лучшие черви, конечно, будут доставаться нам! Сейчас у нас дома лежат семь самых длинных червяков с моих китайских полей! (Дэнни даже назвал цену этих червей, но, так как мы не поверили услышанному, повторять сказанное им я не стану, цена была астрономическая).
– Дэнни, а что вы делаете с этими червями?
– Супчик варим.
– А что с супчиком делаете? – я никак не могла поверить, что Дэнни их ест.
– Кушаем! Что ещё делать с супчиком?
Когда я перевела это Диме, он еле сдержался, чтобы не расхохотаться.
Маму Дэнни звали Мими. Она оказалась очаровательной китаянкой с доброй улыбкой и приятным голосом. Она разместила нас на третьем этаже её дома – на первом был ресторан, а на втором жила она с мужем. Раньше третий этаж занимали Дэнни и его младший брат, но оба выросли и уехали – Дэнни в свой коттедж, а его брат – в университет. Судя по всему, Дэнни действительно было около тридцати лет, так как Мими выглядела лет на сорок восемь. А значит, его черви не так хороши, как он считает.
Работа была лёгкая – пока дело не касалось мяса, мы помогали на кухне: Дима носил кастрюли, а я делала домашнюю лапшу на  специальной машинке или мыла зелень. Но как только дело доходило до убийства, мы эвакуировались на раздачу и становились официантами. На кухне убивали лягушек. Мими покупала их на специальной ферме, где живые лягушки продавались на вес. Потом несчастные земноводные несколько дней сидели в пластиковом контейнере, печально взирая на поваров своими выпученными глазами. Следующие стадии приготовления лягушачьего супа мы старались не наблюдать, и лишь когда кто-нибудь заказывал этот деликатес, мы встречались с нашими старыми знакомыми лягушатками, уже безмолвно плавающими в тарелке супа.
Мы работали каждый день до обеда. После обеда мы были предоставлены сами себе. Я проводила свободное время за компьютером, описывая события давно минувших дней – писала начало той самой книги, которую сейчас Вы держите в руках, а Дима в это время прогуливался по окрестным джунглям с фотоаппаратом. Иногда, после того, как ресторан закрывался, нам устраивали экскурсии. Мими возила нас купаться на горячие источники, которые казались не такими уж и горячими, пока ты неожиданно не вплывал в струю кипятка. После этого оставалось только с визгом вылететь из воды, взяв пример с других отдыхающих. Вместе с мужем, она брала нас на лягушачью ферму, где тысячи лягушек жили в маленьких замшелых бассейнах, и оглашали округу монотонным кваканьем. А в один из дней родители Дэнни взяли нас на свою ферму. На территории в двадцать гектаров росло множество неизвестных нам плодовых деревьев. Один гектар занимал пруд, в котором наёмные работники разводили для Мими и её мужа рыб. Рыбы, к нашему удивлению, оказались вегетарианками – их кормили банановыми листьями. Во время прогулки по саду муж Мими признался, что очень любит свою ферму, и хотел бы жить здесь, но Мими обожает ресторан и отказывается уезжать из города. Он помогает ей во всём, но не теряет надежды рано или поздно убедить её переехать в сад, ведь здесь так тихо и красиво… Наше внимание привлекли диковинные продолговатые плоды, размером с гигантскую дыню, покрытые маленькими зелёными пупырышками.
– Что это такое? – поинтересовалась я у мужа Мими.
– Джекфрут. Очень вкусная штука. Хотите попробовать?
|
