Малайзия. Покидать
гостеприимный Таиланд совсем не хотелось. О Малайзии мы знали немного, и из
того «немного», прежде всего, было известно, что это экономически развитая страна. Развитая экономика... она к лицу современному обществу. Воображение, предполагая, рисовало картину больших
душных городов, повторяющихся вновь и вновь, и в этом технократическом лабиринте,
отнимающем силы на каждом шагу, нужно как-то выжить и не сбиться с верной
дороги. Но вот
наступил момент, когда резвый автомобиль вёз нас по извилистой малайской
дороге, и по обе её стороны мы могли созерцать океан джунглей, не выдававший
на большей своей части какое-либо присутствие здесь человека. – По этой
дороге, люди с обрезами ходят, – сообщил между делом наш водитель. – Почему с
обрезами? – поинтересовались мы. – Да потому,
что джунгли, – ответил он коротко. Мы перешли
границу немного часов назад, и пока Малайзия совсем не торопилась
соответствовать моим представлениям о ней. Кто бы мог подумать, что здесь можно
будет увидеть – по сегодняшним меркам, почти не тронутую природу. Затемно
въехали в какой-то городок. Водитель поинтересовался, где мы желаем выйти.
Осведомившись о наличии храмов, попросили высадить нас около одного из них.
Автомобиль остановился возле расписанного и украшенного барельефами небольшого
здания, и мы, распрощавшись с водителем, направились внутрь, с надеждой на благосклонность
здешних богов, и проявления её к нам в виде ночлега. Индуистский храм, отделан
был обилием лепки и вмещал множество скульптур, при этом выразительно раскрашенный,
выглядел необычно и живо. Боги ли явили своё покровительство, или доброта
человеческая, неистребимая вовек, вновь улыбнулась нам, а может, первое и
второе вместе, стали причиной того, что вскоре сидели мы в гостях за столом,
окружённые заботой и вниманием. Разговорчивая молодая индианка непринуждённо
принимала нас у себя дома, и всё происходило так, словно и не было тех тысяч
километров отделяющих нас от Родины. Это был наш
первый контакт с индусами. Оказывается, яркие наряды, множество украшений не
чужды им и в повседневной жизни. Одежда на девушке была явно не
интернационального вида: шею обвивали объёмные бусы, руки покрывали браслеты и
кольца, и даже узоры на ткани её легкого костюма кое-где напоминали работу
ювелира. Жилище же выглядело достаточно просто, и, как снаружи, так и внутри,
немногим отличалось от других подобных
домов Азии. Но некоторые его детали всё же несли отпечаток национальных
традиций. Наше внимание привлекла висевшая на стене фотография в рамке.
Запечатлённая на ней молодая пара, благодаря своему роскошному облачению,
выглядели как принц и принцесса из далёкого прошлого. На вопрос – кто изображён
на снимке? – девушка ответила, что это её старшая сестра со своим женихом. И,
видя наш неподдельный интерес, принесла показать альбом с фотографиями их
свад ьбы. Странички альбома открыли пред нами картины некоего торжества, оформленного
абсолютно художественно: красочные костюмы и дорогие декорации едва ли
оставляли место для прозы. На части снимков жених с невестой восседали на
троне, и различные люди склоняли пред ними колени. Если бы нам заранее не
сказали про свадьбу – смотрел бы с уверенностью, что это какое-то театральное
представление. Впрочем, повторялся на фото и фрагмент из обыденной жизни –
несчастное лицо жениха. Парню явно нелегко давалось это шоу, и на фоне
всеобщего великолепия, было особенно заметно, что он ждёт-недождётся, когда всё
это закончится… ***
Новый день, и
снова дорога. Стоим на обочине, голосуем, и мимо мчатся всё те же, спешащие
куда-то, нескончаемые машины. Остановился джип. Внутри сидели мужчина и женщина,
предположительно малайцы по национальности. Женщина заговорила с нами
по-английски, и мне сразу показалось, что она из тех людей, которые внимательны
к окружающим. После коротких переговоров нам предложили сесть в машину, что мы
и сделали. В машине Лена поведала немного о нашем пути, о нелёгкой доле идущих
по миру, и … И вскоре мы вновь
оказались в гостях. Автомобиль свернул с трассы на дорогу поменьше, и, сделав
несколько поворотов, подкатил к одноэтажному дому, расположившемуся среди
пальм. На встречу к нам вышли бабушка милого вида и несколько смуглых детей со
смышлёными личиками. Внутри жильё было обставлено скромно, но, несмотря на
это, вскоре стало заметно, что все его обитатели чувствуют себя здесь очень
комфортно, живут дружно и весело. Каждый член этой семьи имел какую-то свою,
присущую только ему особенность и был интересен этим. Благодаря энергии этих
людей, те несколько дней, что мы провели здесь, оказались насыщенными
впечатлениями. Для нас устраивали импровизированные экскурсии; то к берегам
Андаманского моря, где мы любовались солнцем, опускающимся в море, наблюдали,
как мусульманские девушки окунаются в воду прямо в платках и одеждах, шагали по
остаткам селения, разрушенного об рушившимся цунами, то появлялись в гостях у их
многочисленных родственников, пили там кофе, экзотический кокосовый сок,
наблюдали за бытом, делились опытом, и убеждались насколько просто порою всё
может быть в этом мире. Приготовив на
всю большую семью известное (у нас) русское блюдо – жареную картошку с грибами,
и последний раз разделив трапезу с чудной малайской семьёй, мы направились в
столицу Малайзии, город Куала-Лумпур.
*** Куала-Лумпур. Город небоскрёбов, обитель
капитала. Здесь привычны широта и размах.
Дома уходят в небо, размеры некоторых улиц позволяют сесть самолёту,
магазины сверкают бездонными витринами, предлагая потеряться в иллюзии
сказочного изобилия, дорожные пробки украшены большим количеством шикарных
авто. И если бы здесь лица людей сияли счастьем не меньше всего остального,
пожалуй, не возникал бы вопрос: «Город ли существует для человека, или же
человек для города?». Куала-Лумпур интересовал нас, прежде всего,
индонезийским консульством, которое находилось где-то на одной из его
многочисленных улиц. Посещение сего места могло порадовать путешественника
обладанием двухмесячной (и более) продляемой визой. Было известно, что
одномесячную индонезийскую визу можно получить, без всяких проблем, на границе,
но, в этом случае, продление её не предусматривалось. А что может дать путешествие
в коротких 30 дней, по большой неизвестной стране, загадочно растянувшейся по
многочисленным островам в океане? Штамп в загранпаспорте и мучительное чувство,
что довелось увидеть так мало? Адрес
консульства Индонезии нам не был известен. Но зато был известен адрес
российского посольства, а там, наверняка, смогут подсказать нужные координаты.
Россиян мы нашли довольно быстро. В приёмной навстречу к нам вышел молодой,
представительного вида, человек. Затем мужчина зрелых лет, манера себя держать
выдавала в нём начальника. Мы вкратце рассказали, кто мы и с чем пожаловали.
Молодой человек, выслушав нас, приятно улыбнулся. А тот, который был старше по
возрасту и занимаемой должности начал с выражением произносить назидательную
речь, тоном, словно мы в чём-то провинились: – Скажу сразу…
Потеряете свои загранпаспорта – мы выдадим вам справки, и после этого
вас посадят в тюрьму… Будите сидеть в тюрьме и ждать, когда появятся деньги, чтоб
отправить вас домой. Так что имейте ввиду…
(и далее всё в таком духе). Хоть мы и не
рассчитывали на радушный приём, но то, что он говорил, казалось немного
странным. Пока нам рассказывали об ужасах мира, в котором мы по недоумию своему
оказались, молодой сотрудник выяснил нужные нам адреса. Заодно мы попросили
подсказать местонахождение посольства Австралии, дабы заглянуть туда и
выяснить, что требуется россиянину для получения труднодоступной австралийской
визы. Услышав о наших намерениях относительно Австралии, старший не замедлил
дать свои комментарии: – Кенгурятники?! – это относилось к австралийцам, – вы ещё
столкнетесь с ними! Мы тут недавно столкнулись…
Вся его
последующая речь опять свелась к тому, что мир плох, да к тому же опасен.
Счастье, что нашелся в нём тот, кто
откроет наши глаза. Зыбко и ненадёжно всё окружающее. Удача на пути нашем –
бумажный кораблик в море открытом. Налетят злые ветры – не видать спасения.
Похоже, единственный шанс уцелеть под
ударами беспощадных волн враждебного мира - это, осознав собственное ничтожество,
уползти поскорей в уготовленное кем-то убежище, и там, подчиняясь и
приспосабливаясь, утешать себя и оправдывать соответствием определениям чужим, но «единственно
правильным». Слушая его, я с грустью думал – насколько
далеки обитатели кабинетов, от той действительности, в которой пребываем мы.
Отгородившись от мира прочными стенами, они, похоже, имеют весьма слабое
представление о том, что происходит за их пределами. Наверное, нам
пора. Дождавшись паузы, я, обращаясь к Лене, спросил: – Ну, что? Есть ли у нас ещё какие-нибудь
вопросы? В этот
самый момент с ним что-то случилось. Он
как-то сразу изменился, слегка опустил голову, и заглянул, как мне показалось,
куда-то внутрь себя. Он задумался! И тут, пред нами предстал совсем другой
собеседник. От самоуверенного вида и всезнающего тона не осталось и следа. И
уже не громко, немного растерянно, этот человек спросил, похоже, больше себя
самого: – А чем мы… чем мы ещё можем вам помочь?
*** Распрощавшись
с соотечественниками, мы, взяв нужное направление, зашагали по жарким городским
улицам, и после не слишком затянувш ихся поисков, вышли к искомому зданию.
Индонезийское консульство к этому времени уже завершило свою работу. Чтож,
вернёмся сюда завтра. Хоть день был ещё в самом разгаре, решили, что нелишним
будет уже сейчас подумать о предстоящем ночлеге. Город – явление
парадоксальное. Предоставляя бесконечное количество благ человеку, он, порой,
может отказать вам в самой малости –
двух-трёх квадратных метрах площади (пусть даже под открытым небом), на
которых можно спокойно выспаться. Интересно, найдутся ли в Куала-Лумпуре гостеприимные
храмы? Вид небоскрёбов почему-то не слишком прибавлял в том уверенности. Опрошенные
горожане дружно заявляли, что где-то неподалёку находится буддистский храм. Но
мы, прошагав не одну образцовую улицу, так и не обнаружили, ничего похожего.
Похоже, придётся рассмотреть другие варианты. Небольшая мечеть, расположилась на задней
улице и, после огромных зданий, выглядела довольно скромно. Рядом площадка,
очевидно отведённая под постройку, но пока пустующая и заросшая густой травой.
Может нам разрешат поставить здесь палатку? Прежде чем подойти к мечети,
пытаемся совместными усилиями справиться с широким шарфом, дабы он принял на
голове у Лены образ платка, который, согласно мусульманским нормам, положен
всякой женщине. Шарф упорно не желал превращаться в тот самый платок, но, за
неимением лучшего, пришлось довольствоваться тем, что вышло. Внутри тихо и
немноголюдно. Несколько молящихся, да пара ребят, присматривающих, видимо, тут за
порядком. Спросили имама (главного). Выяснилось, что будет он только к вечеру.
Немного подумав, решаем остаться здесь, дождаться вечернего намаза. С
позволения, располагаемся на ковровом покрытии, коим устелен пол и пытаемся
соответствовать обстановке. Неподалёку оказалась розетка. Нам разрешили
подключить к ней ноутбук. Розетки в Малайзии другого вида, имеют три отверстия
(два сверху, одно снизу), и наша стандартная вилка так просто туда не входит.
Но если в нижнем отверстии каким-нибудь тонким предметом отжать пружинку (мы
использовали китайские палочки), удаётся без проблем подключиться к
электроэнергии. Потихоньку убывали
минуты. Я сидел, скрестив ноги, перед компьютером, вспоминал оставшиеся позади
страны, и время от времени, когда мысль соблаговоляла обрести твёрдую словесную
форму, неторопливо постукивал по клавиатуре, отправляя обретшие цифровой вид
предложения в память нашего электронного друга. Рядом, с задумчивым видом,
отдыхала Лена. Подходили какие-то люди, интересовались: кто мы, откуда. Один из
интересующихся даже немного говорил по-русски. Таким вот образом, время подошло
к вечерней молитве. Мечеть понемногу стала наполняться мусульманами. Подходили
и подъезжали люди самых различных национальностей, возрастов и внешнего облика.
Мне особенно запомнился светлокожий уроженец Африки – марокканец. То был араб
лет тридцати, весьма здорового вида, крепкого телосложения, с правильными
чертами лица и долгой необычайно живописной бородой. Он был одет в то, что
можно назвать как белый сплошной халат, доходивший до пола, а на голове белая
феска. Вся его внешность навевала образы каких-то далёких времен, загадочных и
непостижимых для нынешней современности. Он подошел к нам с открытой улыбкой, и
стоя с ним рядом, я почувствовал, как повеяло жизнью. Лену же больше всего
впечатлил молодой парень, высокий и смуглый. Пообщавшись с ним немного, она
выяснила, что родом он из Бангладеша, а в Малайзию приехал на заработки. – Какой красавчик, - восклицала она, - надо
было с ним сфотографироваться – девчонки просто бы обзавидовались! После вечерней молитвы один из подошедших к
нам верующих предложил снять для нас, как прозвучало в Ленином переводе –
«дешёвый номер в гостинице». Палатку здесь, мол, ставить опасно – по ночам
всякий народ шляется. А в гостинице у него друг работает, и вообще, так будет
лучше. Это был серьёзный молодой человек, в простой одежде, похожий на араба. Глядя
на него, я поймал себя на мысли, что такой тип лица у нас нынче часто
демонстрируют средства массовой информации. Только эти ребята предстают пред
зрителем в другом виде: в чалмах и халатах, с автоматами наперевес. И при этом
ещё можно услышать как ведущий теленовостей, нагоняя жути на добропорядочных
граждан, уверенно комментирует происходящие где-то далеко кровавые события,
прозрачно намекая на виновных. И вот сейчас, мы реально прикоснулись к какой-то
части мусульманского мира. Приняв
предложение, нам вскоре пришлось немного смутиться, увидев обещанную гостиницу.
Одного взгляда на неё стало достаточно, чтобы понять – дешевых номеров здесь
быть не может. Шикарный отель, предназначался явно для богатой публики. Однако
подумалось, возможно, тут найдутся подсобные помещения для обслуживающего
персонала, где нам разрешат устроиться на ночь. Когда вошли внутрь, о подсобных
помещениях речь не пошла. Нас оформили по всем правилам, выдали ключ и паренёк
в форме, уложив наши рюкзаки на изящную тележку, пригласил следовать за ним.
Скоростной лифт поднял на 19 этаж гостиницы, и там учтивый служащий показал,
где мы можем располагаться. То был весьма просторный номер с нескромным
интерьером, двумя спальнями, кухней со всеми причитающимися к ней
принадлежностями, ванной, туалетом… Но
самое главное, стеклянные раздвижные двери выводили на балкон, откуда
открывался аховый вид на ночной Куала-Лумпур! Всё же, исходя из практичных соображений, мы
принялись первым делом не любоваться морем огней и суперархитектурой, а
раскладывать вещи, отбирая те, которым срочно необходима была стирка. Ведь в
путешествии не каждый день выпадает возможность качественно постираться, а
завтра у нас визит в серьёзное учреждение. Ещё, чего доброго, работники
индонезийского консульства, глядя на наш неопрятный вид, возьмут, да и скажут:
«У нас в стране своих голодранцев хватает. Не дадим вам визу, и всё тут». Заше л наш друг-мусульманин, чтобы узнать, всем
ли мы довольны. Всем ли мы довольны?! К счастью Лена умела выражать восторг.
Она пригласила его войти, но он не стал переступать порог, похоже, соблюдая
какие-то нормы поведения. Вместо этого озвучил встречное предложение –
пригласил нас в ресторан. Пожалуй, ресторан – это уже слишком. Хоть мы и были
не совсем сытые, дабы не злоупотреблять добротой, от предложения тактично
отказались. Но, через какое-то время в дверь вновь постучали. Оказалось, это
наш друг решил принести ужин в номер. Видно понял, что идти в ресторан мы
просто постеснялись. Наш ужин был
великолепен. Мы погасили свет, и, распахнув стеклянные двери, устроились так,
чтобы через широкий выход можно было созерцать нежданно вспыхнувшие на пути
ночные виды, ещё недавно не существовавшего для нас города. На невысоком
столике перед нами стояла вкусная еда и напитки. Кондиционер обдувал прохладным
воздухом, приближая к вершине комфорта. Было на удивление тихо и спокойно.
Через открытую балконную дверь, до нас доносились отдалённые звуки города, да
монотонно пошёптывали вентилятор с кондиционером. В остальном – тишина,
словно в большом отеле никого, кроме нас, не было. После ужина мы любовались на
город, и размышляли о том, из чего состоит удача. Глядя на
панораму ночного Куала-Лумпура, я вынужден был признать, что достижения нашей
эпохи всё же порою способны произвести впечатление. С балкона нашего номера –
отличный обзор, и, припомаженный сумерками, мегаполис предстал пред нами, не
иначе, как в своём самом приглядном виде. Сейчас, отсюда не было видно тех, на
чьих уставших плечах стоял этот город. Не было видно тех многих, вечно спешащих,
придавленных страхом – только б успеть! Не было видно тех, кто спешил, но успел
лишь растратить себя. Миллионы огней и залитые светом улицы сотворили в ночи
атмосферу уюта, чёткие силуэты внушительных зданий обещали надёжность и большие
возможности… А что стоили знаменитые
небоскрёбы-близнецы – 450-метровые детки, явившиеся миру благодаря усилиям
нефтяной корпорации. Недаром их изображения помещают на странички многих
журналов. В разбавленных электрическим светом сумерках они походили на
гигантские хрустальные свечи, сияющие изнутри. Свечение было настолько ярким,
что луч от их шпилей уходил далеко в небо. Очаровываясь их красотой, только и
остаётся, что думать – недалёк тот день, когда явь человечества обернётся в
прекрасную техно-сказку. И нужна то для этого сущая малость – голосовать за
заботливых дяденек в костюмах и галстуках, да пореже выпускать из рук «лопату».
Утром,
посетив бассейн и тренажёрный зал, которые, вероятно, имеются в каждом отеле
подобного уровня, а также отведав гостиничный завтрак, бесплатно прилагающийся
к дорогим номерам, мы, закинув рюкзаки на спины, отправились получать визу.
Точнее, сделать попытку её получить. 
|
