Малайзия
(часть 3).
В Малакке с нами произошла
следующая история. Разыскав пристань, с которой отбывает паром в Индонезию, мы
начали наши старания с общения с несколькими здешними работниками,
расположившимися перед небольшим зданием таможни. Их обязанности были не ясны,
но в любом случае, впечатление людей, способных решать вопросы гидростопа, они
не производили. Лена озвучила нашу проблему, в надежде на какую-нибудь помощь с
их стороны, к примеру, свести нас с капитаном. Глядя на рассеянные лица этих
ребят, казалось: понимая значение произносимых Леной слов, они не совсем
понимали их смысл. В итоге один из них сказал, что если мы сможем пройти визовый
контроль, тогда… получится.
Барьер в виде визового контроля
был преодолён успешно. Нам без всяких вопросов шлёпнули в паспорта выездные
штампы, и официально Малайзия осталась позади. Но навстречу Индонезии нам
удалось сделать совсем немного шагов, как перед мостиком, соединяющим таможню с
причалом, нас остановили и спросили билеты. Услышав, что у нас нет как самих
билетов, так и денег на них, контролёры проявили себя в полном соответствии с
заложенной в них программой, и, преисполненные служебного рвения, принялись
восстанавливать справедливость. Европеизированный индус, видимо, предположил,
что мы будем прорываться на паром штурмом, перекрыл проход своим телом, и громко
повторял как заведённый: «ноу! ноу! ноу!». Двое других прикрывали его с
флангов. Нас повернули обратно и проводили к начальству. Солидный босс, чья
плоть с трудом помещалось за письменным столом, был непреклонен. Все должны
платить. Только те, кто покорно отсчитает перед окошком кассы положенное количество
ассигнаций, и воздаст мерой трудов своих непомерному аппетиту пухнущей
бюрократической машины, и пополнит тем тяжкую ношу выдыхающегося грешного мира,
имеют право взойти на палубу судна. Должны… все. Выездные штампы в паспортах
аннулировали, и снова – Малайзия, здравствуй. Не сказать, чтобы случившееся
стало для нас большой неожиданностью, но настроения не прибавило точно.
Произошло всё как-то глупо и нескладно, зато теперь за нашими плечами
прибавилось ещё немного «весёлого» опыта.
***
Теперь мы направлялись в порт города
Кланг, всё с той же целью: отбыть в Индонезию. Немного хорошего автостопа, и
очередные врата, стерегущие проторенную морскую дорожку, предстали нашему взору:
всё та же таможня с причалом, всё тот же унылый берег. В оставшейся позади Малакке
не произошло очередного чуда, и о случившемся можно сказать простыми словами –
«что и требовалось доказать». Нехитрый механизм сработал чётко, и все персонажи
сыграли, согласно отведенной им роли. Сейчас же мы действовали иначе. Минуя
здание таможни, сквозь которое пролегал простой, но коммерческий путь к острову
Суматра, зашагали вдоль моря, осматривая близлежащую территорию. Нашим
намерением было обнаружить частные яхты, или что-нибудь в этом роде.
Ещё один берег: покрытый грязью и
хламом, перегороженный не то металлоломом, не то металлоконструкциями, уляпанный
неказистыми подсобными постройками, которые прилагались к изрыгающим масляные
пятна плавающим посудинам – возможно ли это понять! – всё это избрал человек
как средство общения с морем.
Померив шагами избитую прибрежную землю, мы так
и не увидели ничего, что могло бы помочь отплыть с континента. Но именно здесь
нас ждал сюрприз.
Недалеко от воды, на одном из редких незагромождённых
участков суши, трое людей занимались ремонтом небольшого катера. Мы подошли к
ним со своею задачей в момент, когда они что-то неторопливо обсуждали между
собой. Произошедшее впоследствии, не являлось исключением, и дальнейшее можно
рассматривать как ответ на вопрос, который в пути нам задавали чаще всего…
Этого человека звали Ли, и с виду
в нём не было ничего такого, что отличало б его от других малайцев. Но когда он
повернулся к нам, я тут же испытал чувство какого-то беспричинного облегчения,
словно лёгкий ветерок, коснувшись слуха, принялся нашептывать добрую весть.
Казалось, Ли понял нас сразу, с первых же неродных ему английских слов, и,
минуя цепочку логических выводов, безошибочно угадал ситуацию, подобно тому,
как я, одним мигом ощутил исходящую от него волну дружелюбия. Такие встречи сродни
прикосновению к тайне: вытекавшие из наших собственных взглядов и желаний, они
столь решительно не соответствовали общепринятым представлениям о человеческой
натуре, что возникал вопрос: «Как смогли утаить от людей правду о них же самих?!».
Выслушав нас, Ли огляделся по
сторонам, пытаясь при этом как будто воспроизвести что-то в памяти. Суда,
идущие в Индонезию? Немного подумав, он сообщил, что здесь нам едва ли удастся
найти что-либо подходящее. Затем подошел к двум другим, чинившим катер,
малайцам, о чём-то с теми переговорил, и, вернувшись к нам, пригласил следовать
за ним. Мы сели в его небольшой автомобиль, проехали совсем немного, и оказались
в одном из подсобных строений, в беспорядке разбросанных по берегу. Хозяева – старый
моряк, которого Ли представил как капитана в отставке, и малаец юноша – не
смогли нас ничем порадовать. Было бы всё так просто… Далее мы побывали ещё в паре мест, но эти
перемещения не принесли видимых результатов. Ли так проникся нашей проблемой,
что могло показаться – ему самому нужно уплыть в Индонезию. Когда же немногочисленные
варианты поисков судна исчерпали себя, он решил попросту купить нам билеты на
тот самый паром, что в рабочем порядке доставлял пассажиров маршрутом Малайзия
– Индонезия. И, хотя подобный способ передвижения не совсем в нашем стиле, – к
тому же, было немного совестно (Ли не производил впечатления богатого человека)
– отказаться от его предложения не было сил. Так, в тот памятный день, благодаря
«случайному» знакомству, мы стали обладателями билетов, которые позволяли
наутро следующего дня покинуть Малайзию в соответствующем нашим планам
направлении.
Ли передал нам билеты и поинтересовался,
где мы собираемся сегодня спать. На берегу – где же ещё. Заночуем прямо на
причале – если, конечно, не выгонят. Ли пообещал подъехать к вечеру, с тем,
чтоб проведать нас, и отправился по своим делам. А мы расположились на мостике,
и, коротая время, наблюдали, как симпатичные тропические рыбки обречённо всплывают
на поверхность мутной воды, отыскивая в плавающем мусоре что-нибудь, чем можно
подкрепиться. Причал суетою наполнен, и люди, мимо нас проходившие, хоть и
рождены были под щедрым солнцем, и не знали, подобно землякам нашим, стужи и
суровых зим, но напряжённые их лица отражали всё ту же заботу – не отстать бы… догоняя свою достойную долю. А около
прилегающей к таможне кафешки, ожидая остатков чей-нибудь трапезы, шныряли
упитанные темношерстные крысы – они единственные, кто пожелал поделить с людьми
этот берег. Удастся ли нам найти место, где всё по-другому? Завтра, рассекая
морскую гладь, паром понесёт нас вперёд к неизведанному, а пока подуставшему
нашему взгляду Малайзия дарит ещё один день…
Как и обещал, Ли появился ближе к
вечеру. Пришёл не один, а со своей женой, Линой. Представив её нам, он объяснил,
что, когда рассказал Лине о нас, она захотела взглянуть на столь странных людей.
Нас первым делом пригласили ужинать, и мы вчетвером отправились в близлежащую
харчевню. Так как английский у наших друзей был неплох, оказалось возможным немного
рассказать о себе. Также кое-что узнали о наших новых друзьях. Ли работает
механиком в своей собственной маленькой фирме, ремонтирует судовые двигатели. А
его жена, оказывается, родом из Индонезии. В богатую Малайзию она приехала на заработки,
устроилась работать в магазин, там они и познакомились…
После ужина Ли заметил, что ночевать
на берегу – не самый лучший вариант. Там часто бывает шумно, и толком отдохнуть
не удастся. Вот номер в гостинице – это другое дело… И, вместо причала, спали ту ночь мы в
белоснежных постелях. А ещё, Лина захотела дать нам в дорогу немного
индонезийских денег. Она сказала, что, при скромных тратах, их должно хватить
где-то на неделю. На самом деле, их хватило на срок, значительно больший. Расстались
мы поздно вечером. Ли и Лина, оставили нас отдыхать в номере, и к пожеланию
доброй ночи добавили, что зайдут за нами утром, чтобы проводить в путь. Ночь
действительно была доброй.
Не спрашивая слишком много, но отвечая
делами на наш вопрос – «Как попасть в Индонезию?» – Ли проявил необычайную
чуткость. Не услышав от нас ни одной просьбы, он и его жена дали нам именно то,
о чём мы в тот день просили свой Путь. Даже больше… Пример
того, что за суть открывают непопулярные ныне воззрения, несмотря на засилье
общепринятых правил, призванных поддерживать распад в человеческой общности. Вспоминая
каждый такой случай, я вспоминал, вместе с тем, регулярно пророчащих нам
голодную смерть, отрезанные головы, и другое ужасное, но логичное и закономерное,
с их точки зрения, завершение нашего пути. Полагаю, их устами выносило приговор
общественное мнение. Что это? Слагаемый временем и жизнью опыт? Но, куда девать
наш, который показал, что за чертой, якобы оберегающей всех нас от агрессии хищного
мира, вместо обещанных ужасов, открывается много чего интересного, и здесь,
жестокосердные личности вдруг становятся вашими друзьями, а «отдающий последнюю
рубаху» оказывается вовсе не фантастическим персонажем из библейских сказаний.
Да и к тому же, эти самые люди, безотчётно повторяющие словесные формулы нужных
для «жизни» страхов, методично уложенных вглубь их существа, и выдающие их за
непреклонную истину, при этом, зачастую, проявляли заботу, и охотно оказывали
нам бескорыстную помощь. Допуская проявления Добра в себе самих, они словно
были уверены, что Его не отыщешь в других уголках Земли. Террористы, убийцы, злодеи-сектанты,
голод, лютые звери… – мало кто их видел своими глазами, но слышал о них каждый.
Об этом основательно позаботились те, кому принадлежат средства тотального
промывания мозгов. Каких только врагов не создадут-придумают, чтоб человек,
уповая на сильную руку, и ища спасение в денежных знаках, не помышлял о
большем, чем топтать всю жизнь дорожку до своего рабочего места. Взять, к
примеру, нас, россиян. Как-то в Куала-Лумпуре по теленовостям заговорили о
нашей Родине. Нам, конечно, стало интересно, что там скажут о нашей стране.
Речь пошла о вооружении. Оказывается, у нас далеко не всё так плохо, и наша
передовая военная авиация (а вовсе не конверсия, да развал российских вооружённых
сил) готова к действиям, и над воздушным пространством Европы имеет приоритет
даже перед Соединёнными Штатами. Зачем спрашивается России такая небывалая военная
мощь? Выражение «воздушное пространство Европы» как-то особенно ненавязчиво прозвучало
в контексте достоинств иностранной армии. Что должен думать живущий в богатой
стране, мирно воздающий хвалу Аллаху и помогающий всякому нуждающемуся малаец?
И не притворяйся, читающий эти строки…
ты, твои друзья и родные только и думаете, как протянуть свои алчные
руки к процветающим землям. И только благодаря мудрости малайского правительства,
доставшегося им по доброй воле Аллаха, боевые самолёты русских не рвут со
страшным рёвом небо над мирной исламской страной…
Утром мы явились к таможне
немного раньше, и до того, как началась регистрация, успели выпить по чашке кофе.
Когда учреждение приступило к своей работе, мы с Леной последовали проходить
паспортный контроль, а Ли с Линой остались снаружи, сказав, что обязательно
дождутся того момента, когда мы ступим на палубу судна, чтоб быть уверенными в
нашем успехе. Здание таможни было не слишком просторным, и от многочисленных
отбывающих внутри стало тесно. Какой-то грузный человек, с важным видом и негативной
окраской в голосе, принялся наводить порядок, указывая присутствующим, где их
место. Люди привычно изобразили ту фигуру из тел, которую от них требовали.
Потекли минуты ожидания… Но вот и наша
очередь.
От парома нас отделяли одно
движение руки пограничника, ставящего штамп в паспорт, и несколько шагов по
причалу, когда вдруг стало ясно, что наши малайские приключения ещё не
закончены. С моим документом проблем не было. Но вот у Лены в паспорте
сотрудник углядел некоторое несоответствие букве закона. Оказывается, в
злополучной Малакке ей шлёпнули, по неизвестным причинам, маленький штампик,
согласно которому, покинуть страну теперь она могла только с малаккской таможни.
Хороши дела…
После объяснений с руководством Лена
сделала вывод, что её разъяснения не поняли, да и таможенников понять оказалось
непросто. Ситуация возникла туманная. Нас попросили чего-то подождать. Мы
вернулись в пустеющий зал паспортного контроля, и, ожидая приговора, наблюдали
как другие, пройдя регистрацию, грузятся на желанное судно. Индонезия была близка,
как никогда. Билеты в кармане, и паром через считанные минуты отчаливает. И вот
из-за какой-то прямоугольной кляксы в паспорте всё поставлено под сомнение. Ли
с Линой возможно уже гадают, почему мы так долго не показываемся на причале.
Заминка разрешилась в нашу пользу – видимо, истекло время нашего
пребывания в Малайзии. Благодаря Небесам, ну и немного таможенным санкциям,
штампы и закорючки на наших бумажках в итоге приняли ту самую, решающую магическую
комбинацию, и… – свершилось! – пред нами открылся проход в Индонезию.
Мы вышли из здания, с облегчением
вдохнули свежий воздух. Осталось улыбнуться, и проскользив над водой по мостику,
запрыгнуть на борт «корабля». У причала, рядом с паромом, стояло ещё одно
судно: деревянное, с мачтой и красивыми обводами. Оно выглядело гораздо
романтичней в сравнении с тем, на котором предстояло плыть нам. Когда проходили
мимо него, люди, на нём работающие, вдруг приветливо нам замахали. Возможно, от
зоркого взгляда моряков не ускользнули детали, которые указали на наши
предпочтения. Как будто уверенные, что мы не жалуем рейсовый транспорт, они с улыбками
принялись приглашать к себе на палубу.
– Индонижа? – вопрошала Лена.
– Индонижа, Индонижа, – моряки дружно закивали
головами.
Вот он, гидростоп! Повинуясь
порыву, Лена, устремилась было присоединиться к индонезийской команде, но… В
голове пронеслись картинки паспортов, штампов, и прочих бюрократических
проволочек. Предложение заманчивое, но в какой порт в Индонезии пристанет это
судно? Не будет ли проблем с въездной регистрацией? И, сожалея о мачте,
деревянной палубе и несбывшемся гидростопе, пошагали мы занимать свои
пассажирские места согласно купленным билетам.
Паром оказался судном не слишком
большого размера, и напоминал наш обычный российский теплоход. Мы поднялись наверх,
туда, где ничто не препятствовало движению свежего морского ветра. Отсюда были
хорошо видны Ли с Линой. Они стояли, обнявшись, на соседнем причале, смотрели
на нас, и выглядели совершенно счастливыми. Когда-то Лина пересекла этот пролив
в поиске лучшей доли, а сейчас она, волей странного случая, провожает нас,
стремящихся к некогда покинутому ею берегу. Двигатель заработал, и паром начал
отчаливать. Прощаясь, мы с чувством замахали руками, и наши малайские друзья
отвечали нам тем же. Паром набирал обороты. Фигурки людей на причале
становились всё менее различимы, и вскоре исчезли совсем. Но даже когда вдали стала
видима только морская вода, нечто, незримое, но хорошо осязаемое, продолжало
двигаться вслед. «Странно… и с другой
стороны так логично», - в который раз думал я, - «пребывая на «своём»
социальном месте: посещая учебные заведения, а затем, зарабатывая на жизнь, я
наблюдал чаще то, что нельзя выразить светлым словом. Но сейчас, когда в глазах
современного общества мы превратились в никчемных бродяг, люди изливают на нас
свои лучшие чувства. Об этом надо обязательно рассказать.»
Плавание оказалось приятней, чем
можно было предполагать вначале. На судно набилось много народу, но оказалось
возможным с комфортом расположиться на крыше. Тучи на небе прикрыли от палящих
лучей, а обдувавший нас ветер пришёлся лучше всяких наград. Паром бодро преодолевал
морские мили, и ещё одна цель становилась всё ближе… Тогда мы даже не могли предполагать, что в
этот момент на одной из улиц незнакомой нам Индонезии прогуливаются люди,
которые знают о нашем прибытии и, к тому же, надеются на встречу с нами. 
|
